Чернобыльская Зона отчуждения по-прежнему мало изучена, и ученым приходится идти на всяческие ухищрения и рисковать жизнью, чтобы исследовать последствия воздействия радиации на флору и фауну местности. В последние годы мнения сходятся в одном: Чернобыль — это уникальная демонстрация того, какой будет планета после вымирания человечества. Научный журналист Wired Адам Роджерс рассказывает, как научные выводы о Чернобыле менялись от года к году и порой поражали самих ученых и весь мир. The Insider предлагает полный перевод статьи.
До начала XIX века бассейн реки Припяти на границе Украины и Белоруссии был покрыт лесами и болотами. Люди, как всегда, все испортили. Они сжигали леса, чтобы освободить место для пастбищ, и рубили деревья ради сырья и топлива для производства стекла и водки. К середине XX века эта индустрия практически погибла, и усилия по восстановлению лесного массива дали региону новую жизнь. 26 апреля 1986 года взрыв на Чернобыльской АЭС, находящейся на Припяти примерно в 100 км от Киева, выбросил радиацию в северное полушарие.
Всего было эвакуировано 300 тысяч человек с площади около 5000 км² вокруг АЭС. Большая часть этой территории теперь называется чернобыльской зоной отчуждения, а старая электростанция заключена в гигантский бетонный саркофаг. Но то, что произошло с этой зоной после, вызывает оживленные споры в научном сообществе. На протяжении десятилетий исследования в этой области утверждали, что растительная и животная жизнь там погибла, а небольшая сохранившаяся часть мутировала и заболела. Новые анализы сообщают абсолютно другое: растения выросли заново, а животный мир стал еще более разнообразным, чем до аварии.
Мы имеем дело с реальным экспериментом, благодаря которому становится понятно, как будет выглядеть планета после того, как человечество вымрет, оставив за собой выжженную пустошь. Кажется, что когда 3 миллиарда человек подвергаются радиоактивным облакам из стронция, йода, цезия и плутония, последствия будут сродни щелчку Таноса. 134 спасателя, работавших тогда на заводе, получили острую лучевую болезнь. 530 тысяч работников, трудившихся над восстановлением зоны, также подверглись серьезному облучению. Влияние, которое оно оказало на организмы этих людей, до сих пор изучается.
Одно последствие не вызывает сомнений. Чем больше концентрация радиоактивного йода, которому подвергся организм, тем выше вероятность заболеть раком щитовидной железы и другими эндокринными заболеваниями. Среди членов команды по очистке Чернобыля количество заболевших лейкемией, другими видами рака, а также катарактой в разы больше среднестатистического показателя. К счастью, радиоактивный Иод-131 задерживается в атмосфере ненадолго. «У него столь короткий период полураспада, что он испарился буквально через дни, недели после катастрофы, — отмечает Джим Бизли, эколог Университета Джорджии, изучающий жизнь в зоне отчуждения. — Сейчас животные Чернобыля уже не подвержены данному излучению».
Последствия радиоактивного излучения могут быть непредсказуемыми. В начале 2010-х у небольшой группы пожилых нью-йоркцев был обнаружен невероятно редкий рак глаза и зрительного нерва — витреоретинальная лимфома. Десять из них, как оказалось, жили вблизи Чернобыля или в зоне наибольшего распространения радиации.
Да-да, скажете вы, но что насчет зоны отчуждения? Хвойный лес, располагавшийся к западу от завода, где уровень радиации был самым высоким, стал буро-красным и погиб; его до сих пор называют Рыжим лесом. Самые ранние исследования птиц и беспозвоночных (в том числе насекомых) показали уменьшение популяции; позднее те же результаты были получены при изучении крупных млекопитающих. «В самых загрязненных районах, вроде того же Рыжего леса, вы вряд ли услышите пение хотя бы одной птицы, — отмечает Андре Мёллер, эколог из Университета Париж-Сюд, изучающий Чернобыль с 1991 года. — Если бы мы с вами отправились в зону отчуждения, я бы смог определить уровень радиации по певческой активности птиц».
Мёллер и его постоянный соавтор Тимоти Муссо давно предупреждают о негативных последствиях катастрофы на экосистему. К примеру, исследователи обнаружили, что у деревенских ласточек зоны отчуждения в два раза больше мутаций, чем в Италии или где-либо еще в Украине — так же дело обстоит и с другими генетическими заболеваниями еще у целой группы растений и животных. Признаки радиационного заражения — например, пигментные пятна у птиц, — вблизи Чернобыля встречаются намного чаще, как и аномалии в сперме птиц и грызунов.
Больше всего вопросов вызывает исследование Мёллера и Муссо о популяции беспозвоночных внутри и вокруг зоны отчуждения. Внутри численность организмов меньше — то же относится и к птицам и млекопитающим, но какой-то закономерности в разнящейся численности нет. «Негативные последствия ионизирующего излучения заметны у свободноживущих организмов — млекопитающих, насекомых, бабочек и так далее, — говорит Мёллер. — Не менее важный вопрос: здоровы ли представители популяции крупных млекопитающих? Или же они больны и пострадали от радиоактивного излучения? Изучением этого вопроса никто не занимается».
Впрочем, некоторые исследователи, используя другие методы исследования, пришли к противоположным результатам. Предварительное изучение грызунов в 90-х показало, что радиация не оказала никакого эффекта на популяцию. 20 лет спустя международная группа ученых, по факту считавшая животных с вертолетов, не обнаружила значительной разницы в популяциях лосей, оленей и диких кабанов в зоне отчуждения по сравнению с аналогичными незагрязненными заповедниками. Кроме того, в зоне было отмечено семикратное увеличение количества волков. И спустя первое десятилетие после инцидента все эти популяции выросли.
Как такое могло произойти? Возможно, животные размножаются быстрее, чем радиация убивает их. «Если бы 10% популяции было чем-то заражены — я не говорю, что это на деле так, но предположим — этого было бы недостаточно для снижения показателей, — утверждает Бизли. — Низкий уровень смертности не может сильно повлиять на популяцию в целом».
Возможно, животные умирают быстрее, чем радиация или рак могут их поразить. «Большинство особей умирают в первые месяцы жизни, а те, кому удается вырасти, обычно не протягивают дольше нескольких лет. Смерть от рака — это достаточно долгий процесс», — отмечает Бизли. Впрочем, в данном случае не берется в расчет здоровье и качество жизни животных, отмечает Мёллер. Да, может, они не умирают от заражения радиацией, но страдают от катаракты или различных опухолей. Возможно, продолжительность их жизни не сокращается — но зачем такая жизнь?
Методология также претерпела изменения. Группа Бизли теперь использует «нюхательные стойки» с приманкой из жирных кислот, запах которых привлекает животных. Когда они приближаются к стойке, срабатывает камера, и полученные снимки помогают хотя бы определить общий портрет популяции. Уже было установлено, что численность популяций волков, енотовидных собак и лис настолько высока, насколько и должна в области, где люди не охотятся на животных. Вдоль рек и каналов ученые разместили приманки с рыбой, чтобы попытаться обнаружить выдр и норок. «Этот способ привлекателен тем, что камеры не обманешь», — признает Бизли.
На пострадавшую территорию уже вернулись бурые медведи. В конце 90-х учеными была обнаружена практически исчезнувшая лошадь Пржевальского. Бизоны там тоже неплохо обустроились. Судя по всему, отсутствие людей позволило этим видам свободно расти.
Все дело в балансе, или «конкуренции видов» — отсутствие человека дает экосистеме возможность процветать, но в то же время радиация может подавлять это развитие. Одна из методологических проблем заключается в том, что никто не может точно сказать, сколько там осталось радиации. Некоторые считают, что радионуклиды впитались в почвы, другие полагают, что животные, бродящие по лесам, могут переносить эти частицы в новые места. Исследователи из Бристольского университета пытались использовать квадрокоптеры, чтобы отследить их перемещения, команда Бизли использует GPS-ошейники со встроенными дозиметрами, чтобы вычислить концентрацию веществ непосредственно на животных.
Все прямые последствия радиационного облучения вызвали, в свою очередь, дополнительные побочные эффекты, которые и делают изучение местности столь трудным. Например, на месте погибшего хвойного Рыжего леса выросли лиственные деревья, которые менее подвержены воздействию радиации. Но в опавшей листве ниже содержание кислот, чем в хвое, поэтому живущие в ней микроорганизмы подвергаются изменениям. «Дело не только в радиации, — отмечает Бизли. — Была изменена целая экосистема, и факторы накладываются друг на друга».
Все это очень важно, так как зона отчуждения — уникальное место. На Земле не так много территорий, где люди проживали, а потом исчезли. Они стали наглядными примерами абсолютно другого мира — пусть и, в случае Чернобыля и Фукусимы, зараженного радиацией. Радиоактивный фактор также важен. Если верить в то, что ядерная энергия будет одним из главных способов производства энергии без обострения непрекращающегося изменения климата, важно иметь в виду, к каким последствиям могут привести аварии на атомных электростанциях. Ядерная энергия весьма экологична — для ее использования нужна лишь холодная вода, которая затем превращается в кипяток. От этого процесса все же остается небольшое количество отходов, но с этим легко смириться, если вы уже смирились с потенциальным риском внезапно получить новые Чернобыль или Фукусиму. И этот риск будет существовать до тех пор, пока кто-то не придумает, как сделать эти системы менее опасными.
Это не единственная причина задуматься о Чернобыле и изменении климата. В 2015-м два лесных пожара в зоне отчуждения своим дымом заново аэролизировали радиоактивные частицы и разнесли их по Европе. Уровень излучения был примерно на уровне рентгена. Зона отчуждения постоянно страдает от пожаров, утверждает Мёллер. Из-за изменений в климате сильно повысилась вероятность возникновения пожаров в заброшенных городских и пригородных районах Европы. Это позволяет заключить, что еще один долгосрочный эффект зоны отчуждения вышел далеко за ее границы.