Переводы
27 февраля бывший адвокат Дональда Трампа Майкл Коэн выступил с публичными показаниями перед комитетом по надзору Палаты представителей. Журналисты The Guardian выделили ключевые моменты в его показаниях. The Insider предлагает полный перевод публикации.
Трамп знал о связях с Россией больше, чем признавал
Майкл Коэн сказал Комитету, что он был с Дональдом Трампом, когда обсуждались ключевые события в расследовании участия России в выборах 2016 года. Из его показаний следует, что президент США был гораздо более глубоко информирован о российских связях во время президентской кампании 2016 года, чем до сих пор признавал.
Первый случай в начале июня 2016 года: Коэн подслушал, как Дональд-младший, сын Трампа, шептал отцу на ухо, что «к встрече все готово». По словам Коэна, ответ Трампа — «хорошо... дайте мне знать» — относится к встрече Дональда-младшего и других представителей ближнего круга Трампа с россиянами, предложившими компромат на Хиллари Клинтон.
Президент США отрицал, что знал о встрече до того, как она состоялась.
Еще одно такое же взрывоопасное утверждение Коэна: первым из всех партнеров Трампа он сообщил, что тот, будучи кандидатом в президенты, знал заранее, что WikiLeaks опубликует похищенную электронную переписку демократов. Коэн заявил, что он был в офисе Трампа 18 или 19 июля 2016 года, когда позвонил бывший советник кампании Роджер Стоун. Стоун якобы сказал Трампу по громкой связи, что только что говорил с Джулианом Ассанжем из WikiLeaks, и тот сообщил, что непременно опубликует электронные письма, компрометирующие Клинтон. 22 июля сайт WikiLeaks обнародовал десятки тысяч писем Национального комитета Демократической партии; позже американские спецслужбы установили, что почтовые серверы взломали сотрудники российской разведки.
На вопрос конгрессмена Питера Уэлча, демократа от штата Вермонт, правду ли говорил Трамп, когда отрицал, что он когда-либо разговаривал со Стоуном о публикации WikiLeaks, Коэн ответил: «Нет».
Существует неопровержимое доказательство вины
Коэн в подробностях рассказал о схеме, которую, по его словам, придумали Дональд Трамп-младший и главный финансовый директор Trump Organization Аллен Вайссельберг, чтобы заплатить порноактрисе Сторми Дэниелс — она утверждала, что у нее был роман со строительным магнатом. Как рассказал Коэн, ему частями, чтобы скрыть цель транзакций, возместили $130 тыс., которые он незадолго до выборов 2016 года заплатил ей за молчание из собственных денег.
Коэн представил комитету копию одного из платежных документов — чека на $35 тыс. с личного банковского счета Трампа, подписанного им 1 августа 2017 года, когда он уже был в Белом доме. Конгрессмен Ро Ханна, демократ от штата Калифорния, назвал документ «неопровержимой уликой», доказывающей участие Трампа в уголовном преступлении — мошенническом заговоре с целью сокрытия цели расходов компании.
По словам Коэна, Трамп был в курсе каждого этапа этой схемы. «О да, он знал обо всем», — сказал он. Цель состояла в том, чтобы «держать Трампа как можно дальше» от выплат Дэниелс.
В диалоге с членом Конгресса Кэти Хилл, демократом от штата Калифорния, Коэн сказал, что Трамп позвонил ему во время интервью, которое адвокат давал журналу Vanity Fair. Босс хотел договориться о «публичном сообщении» о платежах. Коэн получил указания заявить, что Трамп «не был осведомлен об этих возмещениях и не был осведомлен о моих действиях». Это заявление может создать серьезную юридическую угрозу для президента в соответствии с законами о финансировании избирательной кампании, которые запрещают использование секретных фондов для получения политической выгоды во время выборов.
«Убийство информации», которым занимался владелец National Enquirer, имеет более глубокие корни, чем казалось
В декабре компания American Media Inc (AMI), издатель таблоида The National Enquirer, признала, что заплатила модели Playboy Карен Макдугал $150 тыс. за молчание. Та согласилась молчать о своих предполагаемых сексуальных отношениях с Трампом, а AMI обязалась оставить историю в тайне.
Из показаний Коэна следует, что подобная практика «убийства информации» существовала в AMI задолго до того, как он в 2007 году стал адвокатом Трампа, и была гораздо шире, чем дело Макдугал. Отвечая на вопросы члена Конгресса Джеки Шпайер, демократа от штата Калифорния, он показал, что медиагруппа часто занималась сокрытием информации в интересах Трампа — личного друга генерального директора AMI Дэвида Пекера.
AMI пыталась скрыть слухи о существовании видеозаписи того, как Трамп в лифте ударил свою жену Меланию. Эта история, как заявил Коэн, была неправдой, но владельцы National Enquirer, тем не менее, занялись ей с намерением не допустить огласки. Так же компания поступила с историей о внебрачном ребенке Трампа. Этот слух, насколько известно Коэну, тоже был неправдой, но AMI даже заплатила $15 тыс., чтобы он не стал достоянием общественности.
Будущая юридическая угроза для Трампа
В результате показаний Коэна у Трампа могут появиться большие проблемы с законом. В ходе допроса члены комитета по надзору узнали, что прокуроры Южного округа Нью-Йорка проводят в отношении президента новые уголовные расследования.
Конгрессмен-демократ от штата Иллинойс Раджа Кришнамурти спросил Коэна, знает ли он о каких-либо других «правонарушениях или незаконных действиях» Трампа. Коэн отказался отвечать подробно, но заявил: «Да, и это часть расследования, которое в настоящее время проводят в Южном округе Нью-Йорка».
Неизвестно, какими могут быть последствия, но Коэн намекнул, что одним из направлений расследования, проводимого в Южным округе, может быть уголовное обвинение в мошенничестве, совершенном при платежах Сторми Дэниелс.
Кроме того, юридические трудности могут возникнуть из-за свидетельства под присягой в 2013 году, когда Трамп сказал, что вряд ли был знаком с девелопером Феликсом Сатером. Трамп заявил, что вряд ли знал Сатера и что если они и оказались в одной комнате, то он «действительно не знал, как тот выглядел». Вероятно, это можно квалифицировать как лжесвидетельство. Коэн сообщил Комитету, что у Сатера не только был офис в Trump Tower на Манхэттене — он еще и располагался на 26 этаже, «этаже мистера Трампа». Документы Trump Organization могли бы доказать тесную взаимосвязь между Трампом и Сатером, заявил Коэн.
Третья потенциальная юридическая опасность для Трампа связана с утверждением Коэна о том, что у него есть около ста аудиозаписей разговоров с людьми из близкого круга Трампа. На вопрос Шпайер, готов ли он передать их все, Коэн пошутил: «Если они вам действительно понравятся».
Угрозы — норма поведения в мире Трампа
В одном из самых запоминающихся диалогов Шпайер спросила Коэна, сколько раз Трамп просил его угрожать кому-либо от его имени. «Довольно часто», — ответил экс-адвокат.
— Пятьдесят раз? — настаивала Шпайер.— Больше, — бросил в ответ Коэн.— Двести раз?— Больше.— Пятьсот раз?— Возможно. За десять лет.
Коэн уточнил, что он имел в виду «угрозу судебным разбирательством или общением с неприятным журналистом, пишущим статью».
Юридический комментарий к показаниям Коэна
The New Yorker публикует юридический комментарий к показаниям Коэна, полученный журналистом Айзеком Хотинером от редактора интернет-издания Lawfare.
В среду Майкл Коэн, экс-адвокат и помощник Дональда Трампа, дал показания против своего бывшего босса перед открытым заседанием комитета по надзору Палаты представителей. Коэн назвал президента расистом, мошенником и лжецом, представив доказательства того, что Трамп лично возместил ему деньги, уплаченные за молчание Сторми Дэниелс. Коэн сказал, что Трамп косвенно «в некотором роде» поручил ему лгать Конгрессу о сроках работы над проектом Trump Tower в Москве, и что Трамп «знал, что Роджер Стоун говорил с Джулианом Ассанжем о публикации в WikiLeaks электронной переписки Национального комитета Демократической партии» (Стоун отрицает, что был такой разговор).
Коэн, разумеется, не идеальный свидетель: он приговорен к трем годам тюрьмы за уклонение от уплаты налогов, нарушения финансирования кампании и ложь Конгрессу. Что мы узнали и что после его свидетельства изменилось в истории о связях Трампа с Россией? Чтобы поговорить обо всем этом, я позвонил управляющему редактору юридического издания Lawfare Квинте Джуречич. Ниже приводится отредактированная и сокращенная версия нашего разговора.
— В чем заключается ваш основной вывод из утренних показаний?
— Честно говоря, Коэн действительно хорошо справился. Я не знаю, чего я ожидала и ожидала ли вообще чего-нибудь, но была совершенно поражена, увидев, как республиканцы в комитете то и дело пытались его дискредитировать, а он легко их переигрывал. Даже когда он заговаривал о них самих и отвергал некоторые их выводы, они молчали и позволяли ему продолжать. Это была действительно интересная динамика, которую я не ожидала увидеть.
— А какие выводы вы сделали из дневной сессии?
— Меня впечатлило, насколько осторожен Коэн в его заявлениях о том, что Трамп делал и чего не делал. Республиканцы и сам Трамп вместе с членами его семьи пытались представить Коэна как человека, отвергнутого Трампом и пытающегося отомстить. Но было много случаев, когда демократы спрашивали, сделал ли Трамп такую-то вопиющую вещь, и Коэн отвечал: «Нет». Самые яркие примеры — вопросы члена Конгресса Джеки Шпайер о никогда не публиковавшихся историях, связанных с таблоидом National Enquirer: о возможном незаконнорожденном ребенке Трампа и о том, что Трамп напал на Меланию в лифте. И Коэн в обоих случаях изо всех сил старался убедить, что не верит в их правдивость. Думаю, это действительно повышает доверие к нему.
— Возможно, самым большим откровением сегодня было свидетельство Коэна о том, что его предыдущее свидетельство в Конгрессе было изменено юридической командой президента (адвокат Трампа Джей Секулов сделал заявление, что эти претензии были «полностью ложными»). Если показания были ложными, было ли это законно?
— Полагаю, Коэн сказал, что поделился с ними подготовленными показаниями в соответствии с соглашением о совместной защите. Как все мы узнали, когда ФБР получило документы Майкла Коэна, в том числе некоторые из тех, которые Трамп назвал привилегированными, существует такая вещь, как исключение в случае мошенничества: адвокатская тайна может быть отменена, если адвокат участвует в преступных действиях. Я не хочу заходить так далеко, чтобы утверждать, что это могло произойти в данном случае, но это, конечно, не означает, что есть вещи, о которых мы никогда не узнаем только потому, что они связаны с адвокатами Трампа.
— Если команда Мюллера захочет спросить об этом адвокатов Трампа, смогут ли они ответить?
— Я считаю, что адвокаты Трампа смогут дать бой, но не могу сказать, добьются ли они успеха. Предполагаю, они сразу же сошлются на адвокатскую тайну, чтобы не делиться этой информацией.
— Я полагаю, они могли бы сказать, что не поручали Коэну лгать, но исправили запись, основываясь на своем понимании желания Трампа?
— Да, конечно. Они могли бы попытаться доказать, что не понимали, что Коэн лгал. Учитывая факты, которые мы теперь знаем, это, по-видимому, лучшая для них линия поведения.
— Сделаем шаг назад: офис Мюллера должен был разрешить Коэну давать показания. Как вы думаете, почему это сделали, и говорит ли это вам что-нибудь о состоянии дела?
— Должна сказать, я не ожидала, что он вообще заговорит о России, и была удивлена, увидев в его подготовленном заявлении материал о Роджере Стоуне. Его комментарии о Дональде Трампе-младшем, шепчущем своему отцу о встрече Trump Tower, показались мне несколько спекулятивными. Но история со Стоуном — то, что Стоун по громкой связи рассказывал Трампу о WikiLeaks, — потенциально действительно серьезное дело.
— В юридическом или политическом плане?
— В политическом. Надо было бы посмотреть на формулировки законов, но еще слишком рано давать юридическое определение. Но с политической точки зрения, если это правда, это наносит серьезный ущерб Трампу, так как напрямую связывает его с попытками Стоуна связаться с WikiLeaks, чего мы раньше не знали.
— Сегодняшние показания вполне могут быть политически и юридически убийственными для Трампа. Но заставляют ли они вас думать, что более экстремальные версии российского заговора не соответствуют действительности?
— Это зависит от того, что вы подразумеваете под экстремальной теорией. Моя реакция после прочтения подготовленного Коэном заявления была прямо противоположной. Я почувствовала в этом напоминание о том, насколько все серьезно. В последние недели — возможно, из-за того, что расследование было относительно тихим и появились сообщения, что оно может быть свернуто, — я чувствовала, что настроение изменилось, и задавалась вопросом, не окажется ли отчет каким-то неразорвавшимся снарядом, не будет ли в нем сказано, что на самом деле никакого сговора не было, а были лишь какие-то неорганизованные попытки, которое на самом деле ни к чему не привели.
Если Коэн говорит правду, похоже, что Трамп действительно знал о предполагаемых попытках Роджера Стоуна связаться с WikiLeaks и одобрил их, и это уже не похоже на неразорвавшийся снаряд. Здесь нет подтверждения самых взрывоопасных деталей досье Кристофера Стила, то есть это не самая крайняя версия, но политически это очень плохо для Трампа.
— Что вы думаете о качестве вопросов от демократов? Должны ли они привлечь постороннего специалиста, как республиканцы сделали на слушаниях о назначении Кавано <судья Верховного суда, против кандидатуры которого возражали демократы. — The Insider>?
— Я не указывала бы на слушания по Кавано как на пример того, что сработало хорошо, так как этот эксперимент был в значительной степени неудачным. Но демократы потратили много времени на речи и фактически не расследовали то, что могли. Нельзя сказать, что это так во всех отношениях. Но, безусловно, кто-то обладающий опытом допроса свидетелей мог бы использовать это время более удачно.
— Не могу поверить, что никто не спросил о реакции Трампа во время разговора с Роджером Стоуном о WikiLeaks. Он вел себя так, будто слышал об этом раньше? Похоже, он уже говорил об этом с Роджером Стоуном?
— Правильно. Коэн сказал, что звонок Стоуна был 18 или 19 июля 2016 года, а заявление «Россия, если ты слышишь…» <публичное обращение Трампа к России с пожеланием опубликовать новую порцию похищенных писем Клинтон, которое он позже назвал шуткой. — The Insider> — 27 июля, примерно через десять дней. Это примечательно. Не хочу делать из этого никаких выводов, потому что это может быть просто своего рода аберрация под влиянием информационного фона, но, скажем так, эту хронологию невозможно игнорировать.
— На закрытом слушании в четверг Коэн должен дать показания перед комитетом Палаты представителей по разведке под председательством Адама Шиффа. Какие вопросы, по-вашему, нужно ему задать?
— Важно, какие именно слова Трампа создали у Коэна впечатление, что тот должен лгать перед Конгрессом. Об этом можно говорить и в ходе открытого слушания, но в закрытом слушании Коэн сможет ответить на этот вопрос с меньшими опасениями по поводу препятствования расследованию. Конкретная формулировка очень важна в контексте споров о том, какие указания Трамп давал Коэну, — это будет означать, действительно ли Трамп приказал ему лгать,.