После сокрушительного провала в британском парламенте плана выхода из Евросоюза, предложенного правительством Терезы Мэй, британские издания обсуждают ставшее совершенно неясным ближайшее будущее страны. The Insider предлагает переводы трех статей, авторы которых представляют разные стороны британского политического спектра.
Политический обозреватель The Independent Шон О`Грейди констатирует: Brexit мертв, реанимировать его невозможно, и это признает даже несгибаемая Тереза Мэй.
Brexit мертв. Пора читать заупокойную молитву. Мы так долго жили с ним, так громко спорили о нем, любили его, ненавидели его, чувствовали, что он нам надоел, боялись его, что теперь с трудом можем поверить: он ушел, провалился в политическую загробную жизнь. Но парламент его окончательно добил. Какие бы скетчи «Монти Пайтона» ни приходили сейчас на ум, можете цитировать их над бездыханным телом Brexit.
Все кончено. Предложение Терезы Мэй было, в сущности, вариантом мягкого выхода Великобритании из ЕС. И он уже вошел в историю как самый мертвый из потенциально мертвых законов. Реанимации он не подлежит. Тереза Мэй, упрямая, настойчивая и несгибаемая, признала это. Теперь она хочет «протянуть руку» тем, кого прежде считала неприкасаемыми, чтобы придумать какую-то новую сделку.
Это не будет так называемый Brexit без договоренности с торговлей на условиях Всемирной торговой организации. Как уже показали депутаты, сделав предупредительный выстрел при голосовании по финансовому законопроекту, эта идея большинства не наберет. Ее придерживаются сторонники «жесткого Brexit», сгруппировавшиеся вокруг Джейкоба Риса-Могга, Доминика Рааба и Джона Редвуда; в парламенте их, учитывая колеблющихся, насчитывается от 40 до 100. Все они достойные люди и патриоты, но их влияние в Палате общин ограниченно.
Возможно, они даже правы с их видением Великобритании как «европейского Сингапура» с низкими налогами и благоприятными условиями для предпринимательства. Но этой идее, мягко говоря, не хватает парламентской поддержки. Действительно, подавляющее большинство против. При голосовании это провалится. Такой вариант выхода, что бы ни говорил Борис Джонсон, никогда не был по-настоящему живым.
И вариантов остается мало. Один из них — «норвежский» (или «Норвегия плюс»). Это означает сохранение членства во всех экономических структурах ЕС, включая единый рынок и Таможенный союз. Формально Британия остается за пределами ЕС, но становится «вассальным государством», своего рода колонией без права голоса в Совете министров или Европейском парламенте. Номинально мы «чтим» результаты референдума 2016 года: технически мы покидаем ЕС. Но это Brexit только по названию. ЕС не позволит нам использовать его в качестве зала вылета в аэропорту, пока мы не придумаем, как устроить правильный Brexit. Совершенно бессмысленный вариант.
Так что же остается? Остается оставаться, так сказать. Или, что честнее, надлежащим образом провести референдум — остаться или уйти. Теперь мы знаем, что выход действительно будет означать выход, это вполне респектабельный вариант, хотя и вредный экономически. И остаться тоже означает остаться, так как ЕС говорит, что Великобритания может отозвать свое заявление о начале процедуры выхода и оставаться на старых условиях.
Больше никаких вариантов Brexit не существует, за исключением тех предложений некоторых депутатов, о которых ЕС неоднократно говорил, что этого не примет, — например, разновидности «канадского варианта» и тому подобное. Действительно, Тереза Мэй, Джеффри Кокс и многие другие, кто непосредственно знаком с ситуацией, говорят, что все подобные альтернативы ее ныне покойному плану Brexit — это «единороги», пригодные только для мечтательных свингеров <в сленге английских свингеров единорогом называют женщину-одиночку, заинтересованную во встречах с супружескими парами; имеется в виду, что такие женщины в реальности встречаются не чаще, чем единороги. — The Insider>. Это правильно.
Все, что остается, — это устроить Brexit, земля ему пухом, достойные похороны, а Британии понять, что она недостаточно велика, чтобы получить то, чего хочет. Это не предательство Brexit, не личный провал Мэй и не заговор истеблишмента. Brexit потерпел неудачу, потому что ЕС в десять раз крупнее, чем мы, и он никогда не собирался предлагать Великобритании — хоть при Мэй, хоть при Борисе, хоть при Корбине, хоть при Фарадже, если на то пошло, — какой-то приемлемый вариант Brexit, который не разрушил бы нашу экономику.
Может быть, они просто большие толстые хулиганы, но, как однажды заметил комик Рикки Жерве, лучший способ справиться с хулиганами — не драться с ними, а попытаться войти в их банду.
В журнале The Spectator, всегда поддерживавшем жесткий вариант Brexit, колумнист Джеймс Форсайт размышляет о том, какие варианты остаются у Терезы Мэй.
Вестминстер был готов к тяжелому поражению правительства. Но мало кто ожидал разгрома такого масштаба: 230 голосов. Трудно поверить, что 116 депутатов, которых Терезе Мэй не хватает для большинства, можно будет с помощью каких-то ухищрений убедить изменить свое мнение и поддержать ее план. То, что, как считала Мэй, будет ее планом, — отправиться в Брюссель, попытаться что-то получить и вернуться с новым вариантом сделки — теперь не обсуждается. После поражения Мэй ясно дала понять, что понимает: прежде чем вернуться в Брюссель, ей нужно протянуть руку своим противникам в Палате общин.
Но проблема в том, что очень сложно понять, какая комбинация изменений добавит ей поддержку 116 депутатов. Например, если Мэй пойдет на таможенный союз, она получит некоторую поддержку лейбористов, но тогда, вероятно, против будут некоторые из тори. Поразительно, но правительство по-прежнему заявляет, что одним из принципов предстоящих переговоров будет независимая торговая политика.
В то же время заявление Мэй было напоминанием о том, что она на самом деле не хочет выхода без договоренности. И Мэй, и Джеффри Кокс не сделали бы в своих сегодняшних выступлениях такого акцента на упорядоченном выходе, если бы она серьезно рассматривала выход без сделки в качестве «плана Б». Мэй также знает, что одна из немногих вещей, из-за которых ей в ближайшем будущем могут вынести вотум недоверия, — это ощущение, что она ведет к выходу без сделки.
Только что Палата общин разрушила сделку, которую хотела заключить Тереза Мэй. Но далеко не ясно, что придет на ее место. Такой неопределенности относительно того, что произойдет дальше в британской политике, не было в течение десятилетий.
Колумнист поддерживающей лейбористов газеты The Guardian Полли Тойнби призывает партию и ее лидера Джереми Корбина пойти на проведение повторного референдума о выходе из Евросоюза.
Наконец-то! Час лейбористов настал. До сих пор их голос в величайшем споре нашего времени был почти неслышим. Джереми Корбин был вынужден объявить вотум недоверия правительству, чья политика потерпела позорный провал. Никто не предсказывал монументальных, захватывающих дух масштабов этого разгрома.
Скорее всего, Тереза Мэй и ее правительство это переживут: Джейкоб Рис-Могг тут же кинулся к камерам репортеров, чтобы сказать, что он поддержит ее при голосовании о недоверии. Глупые индюки — даже такие, как эта консервативная администрация, — не голосуют за собственную кончину, они просто ведут страну к ней.
Очень вероятно, что Мэй останется на посту, потому что у консерваторов просто больше никого нет. При всей ее бесполезности мы не приблизимся к разрешению конституционной дилеммы при других индюках из ее партии, выстроившихся в очередь на ее место.
Палата общин посмеялась над ее запоздалым обещанием протянуть руку своим противникам, чтобы посоветоваться о том, что будет дальше. Слишком поздно — она опоздала на два с половиной года. Если бы она с первого дня объявила себя премьер-министром всей страны, защитником не только 52%, голосовавших за Brexit, но и 48%, голосовавших против, она могла бы заключить соглашение, по которому Британия останется как можно ближе к ЕС. Вместо этого она потратила время на умиротворение экстремистов, для которых никакой вариант Brexit не был бы достаточно жестким. Она позволила им почувствовать, что они правят бал, — и они стали им править. И посмотрите, к чему они ее в результате привели.
Теперь у Джереми Корбина нет выбора, кроме как идти вперед и, наконец, возглавить партию, которой он всегда обещал подчиняться. Парламентарии-лейбористы в подавляющем большинстве — противники выхода, и они хотят голосования, чтобы решить судьбу страны после этих мучительных лет застоя. Какими бы ни были его собственные взгляды, у него нет другого выбора, кроме как делать то, на чем всегда настаивал его наставник Тони Бенн, — прислушаться к мнению его собственной партии, члены которой носят футболки с надписью «Любим Корбина, ненавидим Brexit».
Теперь, когда бормотание и двусмысленность, увиливание и колебания, наконец, ушли, баланс в этом великом споре полностью изменят лидеры лейбористов в парламенте, противники выхода из ЕС, готовые пойти на все ради нового референдума. Все это время не хватало голоса левых. Что бы ученые мужи ни говорили о том, как Brexit разделил и левых, и правых, это неправильно. Главные движущие силы — безнравственные давние зачинщики этой национальной катастрофы — были мотивированы правой экстремистской идеологией. Лейбористы должны бесстрашно обличать истинную природу этой затеи с Brexit во всех округах, где победили их кандидаты, но при этом избиратели голосовали за выход из ЕС.
Не забывайте, что за Brexit проголосовали в основном именно избиратели тори. Позабытые города, голосующие за лейбористов, внесли лишь небольшой, пусть и тревожащий, вклад в этот результат. Теперь, когда лейбористы больше не хотят молчать, эти места можно и нужно отвоевать. Настало время для блестящей лейбористской кампании.