Лучше просить прощения, чем разрешения. Решившись на курскую операцию, Украина застала врасплох не только Россию, но и США

EN

Немецкий «Мардер» едет по полю в Курской области. Раньше такую фразу можно было встретить только в учебнике истории в главе о Восточном фронте Второй мировой. Все изменилось 6 августа 2024 года, когда ВСУ начали на российской территории операцию, которая, несомненно, тоже попадет в будущие исторические труды. Хотя украинские вылазки на территорию противника уже случались в этой войне, прорыв в Курскую область мало похож на прошлые операции. Легион «Свобода России» и «Русский добровольческий корпус», совершившие большинство таких рейдов, теперь, похоже, ни при чем.

Это гораздо более масштабное наступление с участием регулярных подразделений ВСУ. Внезапное нападение на тихий участок границы с Россией с захватом нескольких сотен квадратных километров территории противника вызвало немало спекуляций по поводу мотивов Украины. Пока еще рано делать выводы о тактике и успехе операции в целом, но уже можно констатировать, что у нее есть некоторые стратегические последствия.

Весь последний год украинская армия находилась в обороне, теряя территории в результате российского наступления на Донбассе. ВСУ испытывают нехватку боеприпасов и личного состава, многие подразделения находятся на линии фронта так давно, что их боевая эффективность весьма сомнительна. Контрнаступление в 2023 году прошло настолько неудачно, что невозможно было и представить, чтобы ВСУ предприняли попытку вернуть инициативу себе.

С начала полномасштабного вторжения в 2022 году условия, в которых велась война, диктовала в основном российская сторона. Даже когда стратегическая инициатива принадлежала Украине, ВСУ стремились вернуть территорию, захваченную россиянами. То есть фактически Киев реагировал на решения, принимаемые в России. Предполагалось, что Украина не сможет начать новое наступление, потому что ей с трудом удается отражать российские атаки на Донбассе, а российские укрепления на других участках фронта не позволят осуществить успешный прорыв. Однако эти прогнозы основывались на ошибочных предположениях, свидетельствующих в том числе о недостатке воображения у военных аналитиков.

Если Украина была начеку, ожидая российской агрессии со всех сторон, включая Беларусь, и возводила соответствующие укрепления, Россия оставила большую часть своей границы относительно незащищенной. Российское руководство продемонстрировало ту же нехватку воображения или, по крайней мере, неспособность верно оценить риски. Сценарий того, что украинские войска решатся на серьезную наземную операцию на российской территории вместо того, чтобы сосредоточиться на освобождении своей, очевидно, не рассматривался как вероятный. Конечно, задним умом все крепки, но такой подход выглядит не очень разумным, учитывая прошлые трансграничные рейды и регулярные атаки на военные объекты на территории России. Украинское руководство ясно дало понять, что Россия должна ощутить на себе последствия развязанной ею войны; эта операция — логичный шаг в рамках этой кампании. Теперь российские войска вынуждены спешно строить новые укрепления на подступах к Курску, поскольку граница оказалась недостаточно защищена.

Пока еще рано делать какие-либо выводы об исходе этой операции, но первые ее результаты говорят о том, что украинское командование недооценили. Я и сам считал, что Украина только к следующему году сможет доукомплектовать существующие подразделения и сформировать новые. Хотя текущая операция по масштабам гораздо скромнее, чем контрнаступление 2023 года, тот факт, что украинские военные смогли стянуть достаточные резервы из подразделений с боевым опытом и одновременно предотвратить российский прорыв на Донбассе, впечатляет.

Напомним, что напряженная ситуация сложилась не только на Донбассе: с мая Россия ведет наступление на харьковском направлении. Украинская 82-я десантно-штурмовая бригада участвовала там в тяжелых боях, а теперь возглавляет операцию под Курском. Развертывание этой ветеранской бригады принесло свои плоды, по крайней мере на первом этапе: как сообщил The Economist источник в украинском Генштабе, «российские призывники столкнулись с десантниками и просто сдались».

Сейчас в курской операции участвуют, вероятно, представители до десятка различных бригад ВСУ, что свидетельствует о высоком уровне планирования и материально-технической подготовки. «Мы отправили наши самые боеспособные подразделения в самое слабое место на их границе», — поясняет собеседник The Economist. Время покажет, было ли это мудрым решением, но на данный момент прорыв российских позиций составляет не менее 25 км в глубину и 40 км в ширину и увеличивается с каждым днем.

Застигнутое врасплох российское командование спешно перебрасывает подкрепления из Харьковской области и других более спокойных участков фронта под Курск. Не вдаваясь в прогнозы относительно того, сколько сил России потребуется, чтобы отразить украинскую атаку, перечислим очевидные стратегические последствия операции. До сих пор Украина находилась в невыгодном положении, вынужденная защищать всю свою границу не только с Россией, но и с Беларусью; Россия же имела возможность не слишком активно охранять свою границу, высвобождая силы для наступательных операций. В дальнейшем России придется выделять значительно больше ресурсов на охрану своей границы. И даже если российским военным удастся отбросить украинские войска от Курска, угроза будущих крупномасштабных вторжений будет сохраняться.

Но самые значительные последствия курской операции носят даже не стратегический, а сверхстратегический характер. С самого начала войны украинское руководство вынуждено вести борьбу не только на полях сражений, но и в коридорах власти западных столиц. Позади тяжелая работа по убеждению США, Германии и других ключевых партнеров предоставить оружие, необходимое для победы над российскими захватчиками. Соответствующие решения принимались крайне медленно. Звучало много разных оправданий и обоснований, почему те или иные системы не могут быть поставлены Украине, но неизменным оставался страх перед эскалацией: если Россию удастся загнать в тупик, может разразиться третья мировая война.

Риском эскалации канцлер Германии Шольц оправдывал отказ Германии предоставить Киеву крылатые ракеты большой дальности TAURUS. В администрации президента США Джо Байдена страх перед эскалацией диктует сам подход к этой войне. Еще до начала полномасштабного российского вторжения администрация Байдена отложила публичное объявление о пакете военной помощи Украине, надеясь на смягчение отношений с Россией. В то же время Украина просила предоставить ей дополнительное оружие, чтобы сдержать надвигающуюся агрессию. В марте Белый дом заявил, что передача Украине истребителей МиГ из Польши и других стран бывшего Восточного блока может привести к излишней эскалации. Из-за тех же опасений задерживалась передача пресловутых HIMARS. Эта история повторялась практически со всеми вооружениями, которые просила Украина. Все поставки считали слишком рискованными, притом что Россия не предприняла никаких беспрецедентных действий, когда западная техника в конце концов появилась на поле боя.

Последним рубежом в борьбе Украины с опасениями администрации Байдена стал запрет на использование переданных ей ракет дальнего радиуса действия для нанесения ударов по стратегическим целям на российской территории. Этот запрет распространяется не только на американское, но и на британское и французское оружие. В интервью The Guardian президент Зеленский рассказал, что, несмотря на сигналы из Великобритании о том, что Украина вправе защищать свою территорию по своему усмотрению, ВСУ не могут использовать крылатые ракеты Storm Shadow для ударов по российским объектам без санкции Вашингтона. А в беседе с Reuters он подчеркнул, что Украина соблюдает все условия Запада и что в противном случае «весь объем оружия оказался бы под угрозой».

Атаки беспилотников украинского производства на российские инфраструктурные и военные объекты еще больше подчеркивают абсурдность опасений эскалации, но по-прежнему не могут убедить президента Байдена пересмотреть свою политику. Однако оккупация международно признанной российской территории может стать той соломинкой, которая переломит хребет верблюду.

Согласно российской военной доктрине, ядерный ответ может последовать «в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». Курская операция — наглядная демонстрация того, что угрозы Путина — не более чем бряцание ядерным оружием. Курская атомная электростанция теперь находится в зоне досягаемости украинской артиллерии; не то чтобы у украинцев было намерение атаковать ее, но если даже это не спровоцирует эскалацию со стороны Москвы, непонятно, какой еще должен быть повод.

В администрации Байдена так волновались из-за возможной эскалации, что, кажется, даже не рассматривали вариант, что Россия может бояться США больше, чем США боятся России. Напомним, что президент Байден и сам выступал с предостережением о том, что применение оружия массового поражения будет считаться пересечением красной линии.

Международная реакция на курскую операцию говорит о том, что Украина, по-видимому, совершила ловкий дипломатический маневр. Первая реакция со стороны США последовала от представителя Совета нацбезопасности Джона Кирби, который сообщил, что американцы «свяжутся с украинскими коллегами, чтобы получить немного больше информации [об операции]». Этот комментарий контрастировал с реакцией ЕC: Еврокомиссия выступила с очень сильным заявлением, в котором прямо признала право Украины на ответный удар по российской территории, а председатель комитета по обороне Бундестага Маркус Фабер назвал операцию легитимной и разумной с военной точки зрения. Разница между заявлениями Кирби и европейцев показывает, что на двух континентах прорыв ВСУ восприняли по-разному.

На следующий день на регулярном пресс-брифинге Пентагона заместитель пресс-секретаря Минобороны США Сабрина Сингх дала весьма странный ответ на вопрос, соответствует ли курская операция политике администрации Байдена в отношении использования Украиной американского оружия: «Это соответствует нашей политике, и мы с самого начала поддерживали Украину в ее стремлении защищаться от атак, осуществляемых из-за границы».

Разумеется, «с самого начала» США не разрешали Украине наносить ответные удары через границу. Эту политику пересмотрели только в начале лета этого года, причем с сохранением множества ограничений. Украине не разрешалось и не разрешается атаковать с применением дальнобойного оружия, такого как ATACMS или Storm Shadow. Украине было позволено вести ответный огонь или наносить удары только по российским войскам, представляющим непосредственную угрозу. Белый дом никогда не давал Украине разрешения использовать американское оружие для проведения крупномасштабных наземных операций на территории России. Атака на тихом участке границы в Курской области также нарушает условия, согласно которым украинская армия может открывать ответный огонь или наносить удары только при непосредственной угрозе. Администрация Байдена настаивает на том, что не меняла свою политику в отношении наложенных на Украину ограничений и что все нынешние действия ВСУ ей соответствуют.

Конечно, есть вероятность, что Украине была предоставлена бóльшая свобода действий, чем это было заявлено публично, но имеющиеся свидетельства не подтверждают эту теорию. В Госдепартаменте поспешили заявить, что украинцы не проинформировали их заранее об операции и что в этом нет ничего необычного. В Белом доме также подтвердили, что не получали от украинской стороны никаких уведомлений. С точки зрения Украины, не информировать администрацию Байдена — вполне логично, учитывая огромное количество намеренных утечек информации с целью управления эскалацией. Практически каждое важное решение о поставке Киеву новой системы вооружений раскрывалось в прессе до ее появления на поле боя, включая такие серьезные системы, как ATACMS. Риск досрочного разглашения информации в этот раз был слишком велик: операция могла быть скомпрометирована или же американцы могли потребовать ее отмены.

Американские чиновники подтвердили вышесказанное The New York Times, сообщив, что их «официально не уведомили о крайне рискованной операции — возможно, из-за опасений украинских чиновников, что американцы попытаются убедить Украину отменить ее, а возможно, из-за беспокойства Украины по поводу утечек. Украина использовала в том числе поставляемые американцами транспортные средства, оружие и боеприпасы, хотя в мае президент Байден предупредил, что ей разрешается использовать оружие американского производства на территории России лишь в целях самообороны».

Украинское руководство, очевидно, решило, что лучше будет просить прощения, чем разрешения. На протяжении всей войны украинцы неизменно занимались вторым, и результаты достигались мучительно медленно. Теперь же, хоть и не без риска, Украине удалось одновременно перехитрить и Россию, и Соединенные Штаты.

Начало курской операции привело к значительному сдвигу границ допустимого. Украина фактически вынудила США публично одобрить операцию. И хотя в частном порядке американцы сохраняют определенный скепсис (по информации The New York Times, «еще в четверг американские чиновники утверждали, что все еще добиваются от Киева ясности в отношении логики и целей операции»), они создали условия для ее продолжения. Публично упрекнуть Киев невозможно, учитывая однозначные заявления европейцев. Администрация Байдена придает большое значение согласованию действий с союзниками.

Сейчас перед украинцами стоит задача сохранить темп. Не только для операции на земле, но и для политической и стратегической пиар-кампании. Они не теряют времени даром: как сообщил The Washington Post советник Зеленского, Украина официально запросила у администрации Байдена разрешение использовать ATACMS для ударов по российским аэродромам. За последний месяц украинцы успешно нанесли удары по аэродромам в Морозовске и Липецке с помощью своих беспилотников дальнего радиуса действия; ATACMS же позволят им причинить еще больший ущерб. Хотя в кампании за снятие таких ограничений нет ничего нового, официальный запрос — это последний уровень давления, доступный Украине. То, как на него отреагирует президент Байден, позволит украинцам определиться с дальнейшими действиями. Если просьба будет отклонена или застрянет на рассмотрении в администрации, Зеленский может снова решить, что лучше просить прощения, чем разрешения.

Наступление под Курском доказало ошибочность многих представлений об этой войне. Перспективы Украины оказались недооценены, россияне стали излишне самоуверенны, страхи перед эскалацией в Белом доме и офисе немецкого канцлера по-прежнему выглядят глупо, а опасения самого Зеленского по поводу наказания со стороны американцев могут быть преувеличены. Украина продемонстрировала, что ей необязательно томиться в ожидании помощи от Соединенных Штатов. Украинцы вполне способны предпринимать смелые действия и навязывать американской администрации свою позицию.

У Зеленского на руках больше карт, чем может показаться. Ограничения на применение оружия становятся все более непопулярными в Конгрессе, а не склонный к риску президент Байден вскоре может столкнуться с серьезными трудностями из-за разногласий с собственной партией. Хотя ему самому не нужно беспокоиться о переизбрании, вице-президент Харрис ассоциируется с его политическим курсом, и избиратели будут судить о ней по успеху или провалу в войне в Украине.

Президенту Байдену необходимо подумать и о собственном наследии. Пусть Уинстон Черчилль никогда этого не говорил, знаменитая цитата, которую ему часто приписывают, гласит: «Вы можете рассчитывать на то, что американцы поступят правильно, когда исчерпают все другие возможности». Продолжит ли Байден «исчерпывать возможности», прежде чем уступит просьбам украинцев? Или найдет в себе решимость и поможет Украине нанести сокрушительный удар?