Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй объявила о проведении досрочных парламентских выборов, они пройдут 8 июня. Живущий в Лондоне обозреватель Андрей Остальский понаблюдал за реакцией англичан на объявление о досрочном голосовании и убедился, что главным бенефициаром могут стать либерал-демократы, которые оказались главной проевропейской партией, консолидирующей противников Брекзита.
«Разгромить саботажников!» – таким аршинным заголовком на первой странице откликнулась на объявление о досрочных парламентских выборах газета Daily Mail – главный орган радикальных евроскептиков. В соцсетях либералы немедленно вспомнили Ленина и Сталина, такой лозунг показался им вполне большевистским. Но в гротескной форме он лишь передает суть заявления премьер-министра Великобритании Терезы Мэй, в котором она объяснила свое решение.
Она обвинила и лейбористов, и либерал-демократов, и Шотландскую национальную партию, и «никем не избранных членов палаты лордов» в том, что все они ставят палки в колеса правительственной политике в этот «важнейший для нации момент», когда начинаются сложнейшие переговоры об условиях ухода из ЕС. «Наши оппоненты считают, что так как правительственное большинство невелико, то наша решимость может ослабнуть, и они могут заставить нас изменить курс… Страна объединяется, а Вестминстер – нет», сказала она.
Правящей партии не нужна сегодня влиятельная парламентская оппозиция, она лишь вносит рознь. Провозгласив досрочные выборы, Мэй, тем самым как бы попросила у страны карт-бланш на любые решения, которые можно было бы принимать, ни на кого особенно больше не оглядываясь.
Положение консерваторов в нынешнем раскладе сил в палате общин довольно хлипкое - «рабочее большинство» (по разным оценкам то ли в 17, то ли в 12 голосов), что, впрочем, не мешало им проводить через парламент все необходимое им для Брекзита законодательство. Но все же приходилось действовать с некоторой оглядкой: не зреет ли мятеж по тому или иному вопросу в собственных рядах, который мог бы помочь оппозиции провалить какие-то инициативы кабинета?
Свежий пример: в последний момент пришлось отказаться от налоговой реформы, уже объявленной канцлером казначейства и предполагавшей увеличение ставок по так называемому «национальному страхованию» (разновидность соцстраха). Но что, вероятно, сыграло решающую роль в неожиданном решении премьера – так это данные опросов общественного мнения, показывающих ошеломляющее, разгромное преимущество партии консерваторов над лейбористской оппозицией. Вроде бы больше 40% готовы поддержать правящую партию, а лейбористов – чуть больше 20%. По некоторым подсчётам получается, что, учитывая мажоритарную систему выборов, правительство сможет рассчитывать на большинство чуть ли не в 200 парламентских мест, ну а уж в 100 – точно. А ведь достаточно будет и 50-60, чтобы чувствовать себя в полной безопасности.
Есть даже шанс вообще уничтожить лейбористскую партию как значительную политическую силу: она переживает глубокий идеологический раскол – из-за разлада между умеренной парламентской фракцией партии в палате общин и радикально левым политическим руководством во главе с Джереми Корбином. Кстати, в чем эта идеологическая несовместимость ярче всего и проявилась – так это как раз в отношении к Брекзиту. Во время подготовки к референдуму Корбин и его единомышленники заняли двусмысленную позицию, вроде бы выступали за то, чтобы остаться в ЕС, но как-то вяло, вполсилы, а после референдума фактически помогли правительству принять законодательство, делающее выход из Евросоюза реальностью.
Это заставило критиков подозревать, что ветеран левых антиимпериалистических протестов, сторонник одностороннего разоружения Джереми Корбин и его окружение по-прежнему в глубине души ненавидят капитализм и все основные институты либеральной западной цивилизации – в том числе и ЕС, и НАТО, и по-прежнему пребывают в плену розовых прекраснодушных иллюзий. Но вот теперь появился шанс у Либерально-демократической партии вернуть утраченные позиции, (после выборов 2015 года у нее осталось всего девять мест в парламенте). Уже через несколько минут после объявления о досрочных выборах лидер партии Тим Фэррон призвал всех сторонников европейского выбора объединиться, воспользоваться шансом «изменить направление, в котором движется страна». «Если вы хотите избежать катастрофы жесткого Брекзита, если вы хотите, чтобы Британия осталась в общем рынке, если вы хотите, чтобы Британия была открытой миру, единой и приверженной идеалу терпимости страной, у вас появился шанс. Только либерал-демократы могут предотвратить консервативное большинство», - заявил Фэррон.
Для многих британцев досрочные выборы станут «вторым референдумом» о выходе из Европейского Союза.
Либдемы утверждают, что сразу же - всего за один час – в партию вступили полторы тысячи новых членов. Эта удивительная цифра достойна Книги рекордов Гиннеса, и она также свидетельствует о беспрецедентном накале политических страстей. А также и о том, что для многих британцев, возможно, для большинства, объявленные премьер-министром выборы станут на самом деле своего рода вторым референдумом о выходе из Европейского Союза.
Судя по притоку новых членов, призыв лидера нашел отклик у многих людей. Я и сам знаю немало представителей либеральной интеллигенции, готовых теперь если не вступать в партию, то по крайней мере голосовать за нее. Ведь в парламенте не было и нет более последовательных сторонников сохранения тесных связей с Европой, сделавших противодействие жесткому Брекзиту центром всей политической платформы.
Еще один противник разрыва с ЕС - Шотландская национальная партия (SNP), но вся ее программа подчинена узконациональным задачам – она предпочла бы независимую Шотландию в качестве самостоятельного члена Евросоюза. У либдемов теперь есть реальный шанс резко увеличить свое представительство в палате общин. Однако расчеты показывают: несколько сотен тысяч, пусть даже миллионов голосов могут изменить статус партии, но для того, чтобы развернуть весь британский корабль, двинуть его снова к европейским берегам, этого недостаточно.
Очевидно, что если выборы пойдут по привычной колее партийной лояльности, то крупной победе консерваторов никто не сможет помешать. Для того, чтобы опрокинуть все прогнозы и стереотипы нужно какое-то принципиально новое движение, с которым могли бы солидаризироваться те самые 48%, что голосовали на референдуме против Брекзита.
Нужна и объединяющая их фигура, которой пока не видно. Одно время на эту роль претендовал Тони Блэр, он бы, конечно, справился с лидерской ролью, но, увы, иракская война тяжким грузом лежит на его плечах и не позволит ему эту роль сыграть. Есть и еще одна очень интересная личность по имени Джина Миллер, миловидная, харизматичная женщина (кстати, мулатка) и успешный инвестиционный банкир. Прославилась же она тем, что заставила правительство Мэй согласиться на голосование в парламенте как способ официального включения механизма Брекзит (поначалу кабинет тори собирался обойтись без парламентского акта). Миллер подала частный иск в суд – и выиграла, сначала в суде низшей инстанции, а потом и в верховном суде.
Эта победа ей дорого обошлась. Она стала объектом кампании злобного давления и угроз, типичных для националистов и ксенофобов. «Меня, - рассказала Миллер в интервью газете «Гардиан», - называли «цветной» и нечеловеком, обезьяной, куском мяса, мне обещали, что на меня будет объявлена охота и я буду убита, один человек предупредил меня, что я стану «второй Джо Кокс (так звали популярного депутата парламента, убитую неонацистом за антибрекзитовскую и интернационалистскую позицию)».
Однако сломить Джину Миллер не удалось. Теперь она организовала краудфандинг для создания общебританского движения, которое могло бы противостоять консервативной партии на предстоящих выборах. Речь идет о так называемом «тактическом голосовании» - то есть не по партийным линиям, а в зависимости от конкретной позиции того или иного политика по Брекзиту – с целью провести в палату общин максимальное число кандидатов, выступающих либо вообще против выхода из ЕС либо, по крайней мере, против его жесткого варианта. А ведь таких немало не только среди либерал-демократов и лейбористов, но даже и среди консерваторов. И все же перспектива отказа от верности отдельным партиям кажется слишком революционной. Впрочем, мы живем в революционные времена…
Пока же среди либералов царит уныние. Вот популярный комментатор левоцентристской газеты Guardian Зоуи Вильямс пишет: «Когда Тереза Мэй объявила досрочные выборы, вопрос не был в том, впадать в отчаяние или нет. Конечно, я в отчаянии – и, признайтесь, все вы тоже».
И из чтения соцсетей, и из разговоров со знакомыми и приятелями возникает тяжелая картина: негативные эмоции правят бал. Народ попроще и не шибко образованный, чей голос в общем-то и определил исход июньского референдума и судьбу страны, презирает городскую либеральную интеллигенцию. И пользуется в этом смысле полной взаимностью. Вообще, референдум был ведь не только и не столько про выход из ЕС, а и о том, куда дальше идти стране. Вперед или назад. Для победителей очевидно, что часы надо повернуть в обратную сторону, вернуться в добрую старую Англию колониальных времен или по крайней мере ценностей той эпохи.
Тереза Мэй – не Дональд Трамп, а человек, пусть и старомодный и чуждый космополитизму, но все же стоящий на позициях здравого смысла. Сложно представить себе, чтобы она пошла на поводу у радикальных националистов, ксенофобов и сторонников авторитаризма, хоть они и считают Брекзит своей великой победой. Но все же перспектива долгих лет однопартийной власти не может не тревожить. Она может нанести существенный ущерб даже такой старой, закаленной демократии, как британская. И даже (теоретически) вымостить дорогу для совсем уже экстремистских политических сил, приход которых к власти пока кажется немыслимым. (Но ведь и Брекзит, и трампизм еще недавно тоже были немыслимы).
Да и сама Зоуи Вильямс начав с отчаяния, закончила призывом не сидеть в унынии сложа руки, а что-то делать на практике – бороться за воссоздание политического центра, который растаскивают – каждый в свою сторону – правые и левые, защищать истинный плюрализм и такое важнейшее свойство подлинной демократии, как уважение к правам и мнению меньшинства. Тем более, что меньшинство в данном случае – это почти половина страны, причем более образованная, более просвещенная его часть.
В сетях тем временем уже ставят вопрос: а кого будут поддерживать русские хакеры, чьи почтовые ящики взламывать и кого дискредитировать? В чью пользу будут агитировать российские пропагандистские органы – RT и Sputnik? На этот счет нет единого мнения: с одной стороны, Кремль (как полагают) заинтересован в жестком Брекзите, чреватом ссорой между Лондоном и Брюсселем, чтобы максимально ослабить обоих – и вроде бы в таком случае надо помочь консерваторам..
С другой стороны, лейбористский лидер Джереми Корбин позитивно относится к России Путина, и, выступая в программах той же RT даже обвинял Запад в том, что случилось в Украине, фактически защищая позицию Москвы и аннексию Крыма. А это, понятно, с кремлевской точки зрения, дорогого стоит. Вот кто точно не люб Москве так это лидеры умеренной лейбористкой фракции, которые и против жесткого Брекзита стоят стеной и нарушения Россией норм международного права резко осуждают, решительно расходясь в этом отношении со своим лидером. И либерал-демократы тем же цветом для Москвы мазаны.
Зато Шотландскую национальную партию есть смысл поддерживать, поскольку ее сокрушительная победа могла бы, теоретически, приблизить выход Шотландии из Соединенного Королевства, а значит, и дальнейшее ослабление Великобритании, не говоря уже о создании серьезных проблем с базированием оснащенных ядерными ракетами подлодок – SNP требует их изгнания из Шотландии. К тому же в руководстве партии есть деятели, не скрывающие своих симпатий к Путину – например, бывший ее лидер Алекс Салмонд, по-прежнему пользующийся немалым авторитетом среди шотландских националистов. Так что, может быть, просто продолжать уже давно ведущуюся работу – «раскачивать лодку», дискредитировать британскую демократию, поддерживая, например, Джулиана Ассанжа, подрывать доверие к политикам и институтам. Тем более, что для этого, увы, есть благодатная почва. Пока лодка еще прочна, но бурю еще предстоит пережить.