«Они меня били, но я уже ничего не чувствовал». Как выжили в плену ХАМАС последние израильские заложники

Когда в 6:30 утра 7 октября 2023 года первые ракеты из сектора Газа упали на площадку музыкального фестиваля Nova на юге Израиля, 22-летний пианист Алон Оэль вместе с еще двумя десятками человек спрятался в придорожном бетонном укрытии. Вскоре их обнаружили террористы ХАМАС и забросали укрытие гранатами. Многие погибли на месте, а раненого Алона и еще троих израильтян погрузили в пикапы и увезли в Газу. Всего в этот день террористы взяли в плен 251 человека, около 1200 были убиты.

«Вы никто и ничто, еврейские нули»

Раны пианиста кое-как зашили палестинские медики. Осколки оставили в теле. Из-за этого даже сейчас, после освобождения, Алон страдает от головных болей и серьезных проблем со зрением. Скоро ему будут оперировать глаз.

Танкиста Матана Ангреста забрали из подбитого танка. Его не только не лечили в плену, но и жестоко пытали и избивали до потери сознания. В течение двух недель Матана держали привязанным по рукам и ногам к газовому баллону. Домой он вернулся с ожогами и изуродованной рукой.

Демонстративно хуже, чем с остальными заложниками, обращались и с другим захваченным танкистом, Нимродом Коэном. По рассказам семьи, какое-то время он находился в клетке с завязанными глазами. Правда, когда у Нимрода в ухе развилась инфекция, террористы дали ему парацетамол.

А вот не имевший никакого отношения к армии Эйтан Хорн мучился в Газе от обострения хронической болезни. Он давно страдал воспалением потовых желез — гидраденитом, попадал с ним в больницу. В плену у Эйтана появились гнойные язвы, долго держалась высокая температура, но медицинской помощи заложник не получил.

Похищенный с фестиваля Nova Авинатан Ор однажды предпринял попытку побега, но был схвачен. После этого его избили и посадили в клетку высотой 1,8 метра. Парень почти двухметрового роста просидел в ней больше года, прикованный к прутьям.

Йосеф-Хаима Охана рассказал, что сразу после подписания сделки его вместе с еще шестью похищенными поместили в глубокую тесную яму. Там можно было только стоять, прислонившись к стене, и «можно было умереть от нехватки кислорода».

Рома Браславски также избивали и первое время даже не отпускали в туалет. Справлять нужду ему приходилось в бутылки.

Гигиена вообще была большой проблемой в плену. По свидетельству Сегева Кальфона, ему и другим заложникам пришлось самим копать выгребную яму в туннеле, причем не только для себя, но и для охранявших их террористов. «Туалетную бумагу, когда она была, я раздавал каждому по квадратику», — рассказал он после освобождения.

И конечно, удерживаемым в подземных туннелях израильтянам редко когда удавалось помыться. Элькане Бухбуту, который почти все время был прикован цепями, такая возможность представилась в годовщину его свадьбы. В тот день заложнику удалось упросить охранявшего его террориста на несколько минут отпустить его в душ.

Кроме того, похищенных заставляли рыть и сами туннели. «Вы никто и ничто, еврейские нули», — комментировали свои приказы террористы.

«Когда ты спускаешься в туннель, ты превращаешься в крысу. Жизнь, которая была у тебя наверху… ее больше нет», — говорит Сегев Кальфон.

«Смерть становится твоим лучшим другом, ты все время говоришь со смертью. Это невозможно описать… Но в конце концов ты смиряешься с тем, что твоя жизнь постоянно в опасности, нет уверенности ни в чем. И при этом у тебя нет еды, нет связи [с миром], и [они] делают все, чтобы тебе было плохо».

Пытки голодом

Главной пыткой был голод. Самым наглядным его свидетельством стало видео с заложником Эвьятаром Давидом, опубликованное ХАМАС в августе 2025 года: истощенный голый по пояс мужчина копает себе могилу прямо в туннеле.

Эвьятара похитили с фестиваля Nova вместе с лучшим другом Гаем Гильбоа-Далалем (обоим на тот момент было 22 года). И тот, по словам родственников, пережил точно такие же издевательства.

Три с половиной месяца мужчин умышленно практически не кормили. Террористы прямо заявили, что хотят сделать из них наглядный символ страданий заложников, что от них должны «остаться кожа да кости».

Неожиданно для ХАМАС обнародованное видео с Эвьятаром вызвало нежелательную для группировки реакцию в мире, после чего заложникам начали давать больше еды.

От острого недоедания страдали и другие пленники. Авинатан Ор за эти два года потерял, по словам врачей, 40% своего веса. Эйтан Хорн сбросил 60 кг, Максим Харкин — около тридцати. По словам родных бывших заложников, после прекращения поставок гуманитарной помощи в Газу они почти не получали еды.

Первое, что попросил после освобождения Гай, — шоколадные шарики. 23-летний Бар Куперштейн — хрустящие подушечки с молоком. Он рассказал, что узники постоянно думали о том, что именно они съедят, когда выйдут на волю. И Бар мечтал об этих подушечках много месяцев. «Террористы точно знали, сколько еды давать каждому заложнику, чтобы те мучились, но при этом оставались в живых», — говорит мать Бара Джули Куперштейн.

Сегев Кальфон вспоминает, как семеро похищенных старались поровну делить любую еду. Для дележки мягкого сыра они использовали шприц.

Бутилированная вода была на вес золота. Обычно грязную жидкость для питья фильтровали через куски марли, говорит Сегев. А по словам Эйтана Хорна, ему часто приходилось пить неочищенную и соленую на вкус воду из подземных источников.

Эйтан Мор из Иерусалима работал на фестивале охранником. Террористы захватили его при попытке вывезти раненых женщин. В плену он получал всего несколько столовых ложек риса в день.

За время заключения Эйтана Мора перемещали с места на место около сорока раз. Какое-то время его держали в квартире палестинской семьи, и там Эйтан сумел украсть питу. После этого глава семейства жестоко избил заложника. «Сына спасла жена террориста, которая закричала мужу, чтобы тот остановился», — рассказал отец Эйтана в интервью.

Ром Браславски в плену настолько исхудал, что однажды смог снять с себя наручники. К тому моменту его перевели из туннеля в дом. Когда его охранник отлучился, он нашел в доме макароны и попытался их сварить. Газа не было, и Ром разжег костер из книги и одежды охранявшего его террориста.

Дым увидели соседи и ворвались в дом. Их было порядка 40 человек. Они хотели расправиться с израильтянином. Ром забился под кровать и молился. К счастью, надсмотрщик Рома вернулся раньше, чем палестинцы нашли его.

За несколько дней до освобождения террористы начали усиленно откармливать узников, чтобы те получше выглядели на фото и видео.

Эвьятар Давид знал, что это опасно для здоровья, и, несмотря на крайнее истощение, старался есть по чуть-чуть. Но некоторые другие заложники вернулись домой с резкими болями в животе и скачущим уровнем сахара в крови.

Два года изоляции

Эйтана Хорна из кибуца Нир-Оз похитили вместе с братом Яиром. Яира освободили раньше, в рамках февральской сделки с ХАМАС. И террористы позаботились о том, чтобы снять сцену их расставания на камеру и затем обнародовать видео.

Это стандартный метод психологического насилия. Братьев-близнецов Зива и Гали Берманов вместе похитили из кибуца Кфар-Аза, но с самого начала разлучили и держали по отдельности.

Давида Кунио из кибуца Нир-Оз и его младшего брата Ариэля тоже разделили сразу после похищения. Вместе с ними похитили и подругу Ариэля Арбель Йехуд. О ее судьбе — Арбель выжила и вернулась в Израиль в результате сделки с ХАМАС в январе 2025 года — он ничего не знал до самого освобождения. Террористы «Исламского джихада» держали Ариэля Кунио в одиночном заключении, за два года он не видел ни одного израильтянина.

Точно так же обошлись с Авинатаном Ором и его девушкой Ноа Аргамани. Их сразу же разделили, и Авинатан все два года находился в туннеле в полной изоляции от мира. С ним почти не общались и похитители, и единственным развлечением израильтянина был кубик Рубика, который ему выдали террористы.

Рома Браславски также держали отдельно от других израильтян. Но иногда — в одном помещении с телами убитых заложников. Тел было много, и не все они еще возвращены домой. Ром передал эти сведения израильским властям. Он уверен, что террористы сейчас намеренно говорят, что не знают местонахождения тел других заложников, затягивая возвращение останков.

Между карточной партией и пулей в голову

Отношения с палестинцами у заложников складывались по-разному. Омри Мирана из кибуца Нахаль-Оз больше двадцати раз перемещали из одного укрытия в другое. Первое время после похищения он провел под землей, в том числе прикованным наручниками к клетке, и тоже голодал: ему давали только скромную порцию риса, и ту через день.

Но потом Омри перевели из туннелей в дом к одному из террористов. Там ему удалось расположить к себе охранников. Омри больше не нуждался в еде, он готовил для хамасовцев и даже говорил им, какие специи принести.

По словам отца и братьев Омри, в какой-то момент ему выделили отдельную комнату и разрешали свободно гулять по квартире. Однажды заложника даже свозили на море. Бóльшую часть дня он проводил, играя в карты со своими похитителями.

Важно отметить, что в израильских школах учат арабский язык, поэтому на базовом уровне им владеют почти все. Это позволило многим заложникам общаться с террористами.

Эйтан Мор все два года плена старательно совершенствовал свой арабский. Он читал книги и газеты и вернулся из плена, свободно владея языком. Однажды в плену его посетил Изз ад-Дин аль-Хаддад, вставший во главе военного крыла ХАМАС после ликвидации Мухаммада Синуара.

Он общался с заложником доброжелательно и угрожал охранникам, что если с Эйтаном что-то случится, то он их убьет. Происходило это уже после жестокого избиения за украденную питу.

Бару Куперштейну повезло гораздо меньше. Террористы постоянно вымещали на нем злобу. Когда у кого-то из них на войне погибал родственник или в результате действий израильской армии рушился дом, охранники жестоко избивали Бара. «Мама, знаешь, они меня били, а я ничего не чувствовал, мое тело застыло», — рассказывал он после освобождения.

Сегев Кальфон сидел вместе с Куперштейном. Он рассказывает, что каждый раз, когда в новостях показывали палестинских заключенных в Израиле или министр национальной безопасности Итамар Бен-Гвир высказывался об условиях их содержания в тюрьмах, охранники беспощадно избивали заложников.

Йосефа-Хаима Охану, тоже похищенного с фестиваля, и вовсе неоднократно пытались застрелить. Заложник вынужден был апеллировать к логике похитителей и отговаривать их от убийства.

«Десятки раз я находился в секунде от выстрела в голову, — рассказывал Йосеф-Хаим семье после освобождения из плена. — Я говорил: „Подожди! Что ты получишь от этого? Ничего не получишь. А Израиль даст за меня вознаграждение. Я ваш живой щит“».

Видео по сценарию ХАМАС

Омри Мирана тоже однажды чуть не застрелили. Это было во время съемки в туннеле пропагандистского видео.

Боевики ХАМАС и других группировок периодически снимали заложников на камеру, заставляя их произносить реплики согласно определенному сценарию — критиковать израильское правительство и требовать немедленной остановки войны. Так, на видео, распространенном «Исламским джихадом» в конце июня этого года, Ром Браславски говорит: «Следующая бомбардировка обрушится на мою голову».

От Мирана ХАМАС потребовал призвать к протестам внутри Израиля, чтобы принудить правительство к сделке. Ролик был опубликован в апреле к 48-му дню рождения заложника.

По словам родных Омри, когда его снимали для такого ролика, террористы были очень недовольны качеством «актерской игры». Ни с первого дубля, ни со второго убедительной речи не получилось. И Омри отказался сниматься снова.

Командир террористов вытащил пистолет и прицелился. «Делай что хочешь», — ответил израильтянин. Его братья и отец утверждают, что, получив видео от ХАМАС, они сразу поняли, что Омри не хотел играть по указке ХАМАС. Семья похищенного запретила публиковать пропагандистский ролик террористов целиком и выложила его сокращенную версию.

Сегев Кальфон просто отказался смотреть в камеру и произносить заготовленные слова. «Я играл, как плохой актер, потому что думал о своих родителях, о семье. Я не хотел говорить, что на меня обрушился туннель, что я страдаю и голоден, что моя жизнь в опасности, хотя эта опасность сопровождала меня там каждый день, каждую минуту», — вспоминает Сегев.

А вот сидевший с ним в одной яме русскоязычный заложник Максим Харкин снялся сразу в двух пропагандистских роликах. В одном из них он был весь в бинтах и будто истекал кровью.

Уже вернувшись домой, похищенный признался маме Наталье Харкиной, что эти кровавые повязки наложили ему специально для съемок. Но Максим не отказался в них участвовать, чтобы родные увидели, что он жив.

Обмануть похитителей

Пока Максим оставался в плену, его семья избегала общения с журналистами. После его освобождения Наталья Харкина объяснила, что Максим — офицер запаса, и семья хотела скрыть от террористов этот факт. До того как его схватили на фестивале Nova, он успел избавиться от удостоверения военнослужащего и телефона.

Ром Браславски и Бар Куперштейн смогли скрыть от террористов, что на момент похищения были солдатами-срочниками: Ром служил в одном из подразделений в Центральном военном округе, а Бар был бойцом пехотной бригады «Нахаль». Похитившим его боевикам Куперштейн сказал, что работает медиком в скорой помощи.

Йосеф-Хаим Охана утаил, что служил на командирской должности в бригаде «Гивати». Скрывать сам факт военной службы было бессмысленно: террористы все равно обращались со всеми заложниками-мужчинами подходящего возраста как с солдатами. Но Йосеф-Хаим сумел преуменьшить свою ценность для террористов. Он убедил похитителей, что отслужил совсем недолго и что из армии его выгнали.

У телевизора с террористами

Однажды охранники дали Йосеф-Хаиму Охане и его товарищам по несчастью крошечный радиоприемник. Предполагалось, что семеро пленников в яме будут слушать пение муэдзинов.

Но заложники проявили техническую смекалку, рассказал его отец Ави Охана: «Они увидели в туннелях электрические кабели, идущие до самого верха, подключили их к радио и поймали „Галей ЦАХАЛ“».

Йосеф-Хаим даже услышал по радио интервью своего отца. Некоторым заложникам похитители иногда разрешали смотреть телевизор.

Матану Ангресту первые полтора года регулярно удавалось смотреть телевизор по несколько минут в сутки, благодаря чему он выучил арабский язык. Из теленовостей Матан знал о войне Израиля с Ливаном, о ликвидации Хасана Насраллы и о судьбе своих боевых товарищей. Однако в последние полгода плена его полностью отрезали от источников информации.

Бар Куперштейн одно время смотрел телевизор по 20 минут ежедневно. В свой день рождения он увидел торжество, которое его семья устроила на «площади похищенных» в Тель-Авиве. После освобождения Бар признался, что был очень взволнован и что увиденное придало ему сил.

Омри Миран также видел своих родных по телевизору. Он пользовался расположением охранников и регулярно смотрел вместе с ними «Аль-Джазиру». Омри веселил похитителей, например, высмеивая выступления хуситов.

Рому Браславски новости выдавали дозированно и использовали полуправду для дополнительного психологического давления. Террористы показывали ему съемки с портретами заложников из Тель-Авива и убеждали, что его фотографии там нет, что лично о нем забыли и что за его освобождение никто не борется.

Во время войны с Ираном Рома убеждали, что Израиль разбомблен, страна разрушена и погибли почти 3 тысячи солдат. В действительности жертвами 12-дневной войны с Ираном в Израиле стали 30 человек, из которых лишь один — солдат ЦАХАЛ. И тот был убит дома, в увольнительной.

«Я еврей, я сильный, я не сломлен»

Многие заложники стали гораздо серьезнее относиться к религиозным предписаниям. Так, Эйтан Хорн признавался, что в 2025 году впервые в жизни полностью соблюдал сухой пост на Йом-Кипур. Еды и так практически не было, а от воды он смог отказаться.

Эвьятар Давид каждую субботу совершал кидуш — благодарственную молитву в честь начала шаббата. Матан Цангаукер нашел во время плена книгу Псалмов Давида (Теилим), которая, вероятно, принадлежала одному из солдат, действовавших в этом районе. Он хранил книгу в течение нескольких месяцев и молился по ней.

Матан Ангрест сумел выпросить у какого-то командира ХАМАС еврейский молитвенник Сидур и молился по нему по три раза в день.

А вот Рома Браславски, наоборот, заставляли принять ислам. Заложник сильно голодал, и похитители обещали дать ему еду, если тот согласится читать Коран и поститься в Рамадан. Но для Рома было важно сохранить свою идентичность. По словам матери, он регулярно повторял себе: «Я еврей, я сильный, я не сломлен».

Держаться в тяжелых условиях заложникам помогала не только вера. Матан Ангрест пел песни популярных израильских исполнителей, а пианист Алон Оэль постоянно проигрывал музыку у себе в голове.

Бар Куперштейн попытался обустроить свой быт в туннеле. Он вырыл отхожее место, провел свет и соорудил скамейку. А еще Бар старался подольше спать. Он подолгу спал, что бы ни происходило вокруг. Позже признался матери, что именно это держало его в здравом уме.

Омри Миран считал каждый день в неволе. Он не записывал даты, а высчитывал в уме. И всегда точно знал, какой сегодня день.

А Сегев Кальфон до последнего мечтал устроить демарш, если террористы устроят «торжественную» церемонию в честь его освобождения. «У меня была мечта выйти на эту сцену, где хамасовцы будут стоять вокруг меня, и крикнуть „Шма Исраэль“, — признался Сегев после освобождения. — Мне говорили: „Ты сумасшедший, если ты это сделаешь, тебя вернут обратно“. А я отвечал, что мне все равно, я хочу, чтобы камеры увидели, как я это делаю».

К счастью, проверить это на практике не пришлось. Условия нынешней сделки запрещают террористам устраивать унизительные церемонии передачи израильских заложников Красному Кресту.