«Меня сдали мои же одногруппники». Как российские вузы борются с политическими и антивоенными активистами

Где отчисляют студентов

До середины 2010-х годов крупные скандалы с отчислением студентов по политическим причинам в России были единичными. В сентябре 2006 года из Нижегородского театрального училища «за сознательное совершение административного правонарушения» исключили активистку национал-большевиков Юлию Ледкову. Это было первое известное политическое отчисление в современной России. Произошло оно после захвата группой «лимоновцев» здания Министерства финансов. С лозунгами «Кудрин, плати деньги!» и «Деньги народу, чиновники — уроды!» нацболы протестовали против политики правительства и требовали отставки президента.

По мнению директора вуза, участие Ледковой в этой акции было «нарушением морально-этических принципов» — впоследствии именно с такой формулировкой российские университеты будут отчислять большинство студентов и увольнять преподавателей по политическим причинам. Тем не менее тогда Юлию быстро восстановили после вмешательства депутатов Госдумы.

С 2006 по 2016 год известно о шести случаях отчислений, когда поводом становилась политическая деятельность студентов. Ситуация серьезно поменялась, когда студенты стали одной из основных движущих сил антикоррупционных акций Алексея Навального в 2017 году.

С 2017 по 2024 год из российских вузов и колледжей по политическим причинам отчислили не менее 85 студентов, подсчитал The Insider по открытым источникам (сообщения СМИ, правозащитных организаций, информация на сайтах университетов). Абсолютное большинство учащихся (67 человек) — после полномасштабного вторжения в Украину. При этом если до 2022 года большинство политических отчислений пришлось на региональные вузы, после — на петербургские. Из них после начала войны отчислили 23 студента, большинство (12 человек) — из Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ).

Единственный вуз, где политических отчислений было больше, чем в СПбГУ, — Исламский университет имени Кунта-Хаджи в Чечне. Оттуда в октябре 2022 года отчислили 17 студентов, которые отказались от участия в митинге в поддержку «референдумов» об аннексии украинских территорий. Этот случай — единственный, о котором сообщали правозащитники и СМИ. На деле политических отчислений в этом вузе может быть больше, но о них ничего не известно из-за закрытости происходящего в Чеченской республике — в отличие, например, от Санкт-Петербурга с большим числом местных медиа и студенческих организаций.

Петербургские университеты лидируют именно по количеству отчислений. При этом в рейтинг попали 40 вузов по всей стране, в том числе 10 московских образовательных учреждений.

В статистику не попадают многочисленные случаи угроз отчислением. Так, после антивоенных протестов в феврале 2022 года руководство СПбГУ подготовило 46 приказов об отчислении задержанных на акциях, однако после публикаций в СМИ и поддержки Студсовета отчисление решили заменить выговором.

Чем сложнее структура университета, тем проще студентам и преподавателям оставаться независимыми, отмечает в беседе с The Insider политик и бывший доцент механико-математического факультета МГУ Михаил Лобанов. Сам он был уволен из вуза в июле 2023 года, вскоре после того, как был объявлен «иноагентом», — этот статус запрещает преподавать в университетах.

«В МГУ много старых кафедр, которым десятки лет, где есть сложившийся коллектив, — это важная часть идентичности для преподавателей и студентов. Когда “сверху” прилетал указ с кем-то разобраться, то, доходя от руководства университета до факультета, затем до кафедры и непосредственно до студента, он сильно смягчался. Тот, кто последний разговаривал со студентом, например, заведующий кафедры, говорил: “Ты в принципе правильные вещи делаешь, но давай ты сейчас будешь чуть менее заметным, чтобы факультет меньше волновался”».

С Лобановым согласен Виктор Н. (имя изменено), уволенный из одного из региональных вузов за антивоенные высказывания: «С одной стороны, в большом многопрофильном университете легче “спрятаться”, но и внимание столичных, региональных властей к нему больше. Малые вузы могут жить своей жизнью, не привлекая лишнего внимания. Руки власти пока что не очень дотягиваются до региональных вузов, зато во многих из них поднимается своя низовая лоялистская инициатива».

Как и за что отчисляют

Формально студентов отчисляют за нарушение положений Устава, Кодекса универсанта, Этического кодекса или других локальных нормативных актов. Как объясняет юрист правозащитного проекта «Молния» Тимур Тухватуллин, некоторые вузы устанавливают для своих студентов прямой запрет нарушать российское законодательство, участвовать в «несанкционированных акциях» или критиковать государство. Например, в 2021 году, после митингов в поддержку Алексея Навального, Самарский государственный технический университет обновил свой Этический кодекс, внеся туда запрет на участие в несанкционированных мероприятиях. Аналогичные запреты прописали в своих внутренних правилах СПбГУ, Дальневосточный федеральный университет, Казанский университет, РУДН и Санкт-Петербургский университет психологии.

Другие вузы используют более размытые формулировки. Например, прописывают запрет на «нанесение репутационного ущерба» университету, обязательство «ориентироваться на духовность и патриотизм» или «вести себя достойно, оправдывая высокое звание студента». Так, трактуя нормы внутренних актов на свое усмотрение, вузы отчисляли студентов и за ведение бьюти-блога якобы с «пропагандой смены пола», и за шутку над выносом триколора на линейке, и за отказ петь российский гимн.

Все эти запреты незаконны, поскольку вуз не может обязать студентов следовать своим правилам за пределами учреждения, отмечает Тимур Тухватуллин: «Отчисление за политические действия нарушает конституционное право на образование, даже если оно произошло по всем внутренним правилам университета».

В марте 2024 года студента МГУ Олега Тарасова, назвавшего свою Wi-Fi-сеть в общежитии «Slava Ukraine!», отчислили из университета по решению этической комиссии вуза. Как рассказывает Олег, неизвестный донес на него в полицию, после чего в общежитие пришли силовики с обыском. На следующий день суд арестовал студента на 10 суток. «Я переименовал роутер еще год назад и не думал, что меня за это посадят. Когда ко мне пришли с обыском, я сразу подумал, что меня отчислят, и принятие этого произошло еще в спецприемнике».

В приказе об отчислении (есть в распоряжении The Insider) говорится, что Тарасов исключен за нарушение Правил внутреннего распорядка, а именно за «совершение аморального проступка», «нарушение правил общежития» и недисциплинированность.

На комиссии по этике (аудиозапись разговора есть в распоряжении The Insider) Олег объяснил, что хотел высмеять название других Wi-Fi-сетей в общежитии с буквами Z и V — символами российского вторжения в Украину. В ответ на это замдекана факультета государственного управления Максим Фоменко назвал поступок студента аморальным и сообщил Тарасову об отчислении:

«Олег Сергеевич, я хотел бы вам напомнить, что вы обучаетесь в Московском университете за счет средств федерального бюджета и что наша страна и ее вооруженные силы ведут специальную военную операцию на Украине. <…> Ваши действия, в которых вы сами признались, — и вы не отказываетесь от своих слов, мы поняли, что это ваше твердое мнение, — противоречат законодательству России. <…> Факультет считает данный поступок аморальным и принимает решение о вашем отчислении».

«Я стал единственным из 90 человек на потоке, кого завалили на экзамене»

Университету доступны и способы отчислить студента по причинам, якобы не связанным с его политической активностью. Как рассказывает Тухватуллин, руководство вуза может искусственно создать ситуацию, при которой у студента образовывается академическая задолженность. Например, намеренно завалить на экзамене или не принимать зачет, как было в случаях ЛГБТ-активистки Алан Ерох (Ярославский государственный педагогический университет), журналистки Лены Скворцовой (СПбГУ), профсоюзного активиста Александра Михеева (СПбГУ) или «лимоновца» Михаила Акселя (Московский государственный юридический университет).

Иногда администрация университета наказывает студентов выборочно. Например, когда несколько студентов пропустили пары по неуважительной причине, но администрация решила наказать за это только одного студента, который до этого участвовал в протестных активностях. Так было в историях студентов Матвея Вялкова (Тюменский государственный университет) или Алана Мисикова (Российский государственный социальный университет).

В сентябре 2022 года за «неуспеваемость» отчислили Андрея Котенко, студента факультета журналистики Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов. «Я стал единственным из 90 человек на потоке, кто не сдал экзамен по истории отечественной журналистики, хотя его сдали даже самые деревянные студенты. Я получил “отлично” по смежным предметам — истории России и истории зарубежной журналистики, — поэтому невозможно, что я не наговорил даже на тройку», — утверждает студент.

С начала войны за Instagram Андрея, где он публиковал антивоенные посты, по его словам, начали следить в деканате. В мае Котенко вызвали к главе управления по работе со студентами Ирине Холодовой и продемонстрировали ему распечатанные посты и сторис с критикой СПбГУП, антивоенными высказываниями и поддержкой уволившейся после доноса преподавательницы вуза Марии Рахманиновой.

Ранее Андрея также вызывали «на ковер» к замдекана факультета культуры Валерии Кудрань. Его спрашивали про спор с однокурсником провоенных взглядов в чате группы и про контент в Instagram. «Сдали меня мои же одногруппники — только они могли знать информацию, которую доносили в деканат». На экзамене Кудрань дала на Андрея плохую характеристику: якобы студент гуляет по улице во время больничного (такой вывод был сделан на основании того, что Котенко выложил в Instagram архивное фото, где он стоит на улице), прогуливает семинары и «неподобающе высказывается» в соцсетях.

Несмотря на то, что два из четырех преподавателей голосовали за аттестацию студента, Котенко отчислили за «невыполнение учебного плана». В марте 2023 года ему удалось отсудить у СПбГУП свыше 1,1 млн рублей.

Отчисленным по политическим причинам студентам иногда удается добиться восстановления своих прав. Так, из МГУ по решению этической комиссии с участием декана факультета журналистики Елены Вартановой отчислили двух студенток, которые осудили акцию однокурсника с Z-символикой. Однако затем девушек восстановили.

«Мы стали собирать инициативную группу для работы над кампанией по защите этих студенток, — вспоминает Михаил Лобанов. — У меня был план донести до ректора вуза Виктора Садовничего свое видение ситуации в духе: “Мы видим, что вы пытаетесь, чтобы эта волнующая всех тема не разрывала университет, а Вартанова действует против этой линии”». В итоге Садовничий распорядился дать студенткам доучиться.

Как отмечает Лобанов, в МГУ есть многолетняя традиция проведения кампаний по защите прав студентов и преподавателей. За последние 10 лет известно всего о пяти случаях политических отчислений, включая два, когда студенток в итоге восстановили.

Как увольняют преподавателей

Если в случае со студентами давление внутри вузов начало расти после 2017 года, то в случае с преподавателями еще раньше — после аннексии Крыма в 2014 году. Единственный известный случай, вероятно, политически мотивированного увольнения до этого времени — непродление контракта с Евгенией Альбац в ВШЭ в 2011 году.

С 2014 года российские университеты уволили или вынудили уволиться не менее 92 преподавателей, 54 из них — с начала полномасштабного вторжения в Украину, не включая тех, кто уволились добровольно в знак политического протеста или из солидарности с уволенными коллегами, а также научных сотрудников вузов, которые не работали со студентами.

Лидер по увольнению преподавателей по политическим мотивам — некогда самый либеральный российский университет Высшая школа экономики и его филиалы в регионах. Всего оттуда по политическим причинам уволили или вынудили уволиться 34 преподавателей, из них 12 — после вторжения в Украину, и 12 человек — в 2020 году. Тогда вуз не стал продлевать контракты преподавателям под предлогом реорганизации.

При этом все уволенные сотрудники ранее выступали с критикой российских властей или руководства вуза. Уволенный преподаватель Школы философии Виктор Горбатов со ссылкой на коллег рассказывал о существовании в вузе списка «неблагонадежных» сотрудников, в соответствии с которым и были приняты решения об увольнении.

Если ВШЭ увольняла преподавателей с открытой антивоенной позицией в основном без объяснения причин (например, отказывалась продлевать дистанционные контракты), то СПбГУ мотивировал увольнения тем, что сотрудник совершил «аморальный» поступок. С начала войны из вуза уволили не менее восьми преподавателей по политическим мотивами. Кроме того, из-за фактического закрытия Факультета свободных искусств и наук по идеологическим соображениям в 2022–2024 годах его добровольно или вынужденно покинули несколько десятков преподавателей.

Например, доцента Института истории Михаила Белоусова уволили из петербургского университета за его антивоенные посты и отсутствие «нормальных человеческих чувств» по поводу гибели студента СПбГУ, добровольно ушедшего на фронт. В этом члены этической комиссии усмотрели «нарушение моральных и нравственных устоев личности». Вслед за преподавателем вуз отчислил сразу шестерых его студентов с антивоенной позицией.

Доктора философии Максима Кулаева уволили после того, как он повесил на факультете Свободных наук советские антирелигиозные плакаты, протестуя против состава экзаменационной комиссии, куда вошел священник. По мнению членов этической комиссии, своими «аморальными» действиями Кулаев «умышленно оскорбил религиозные чувства коллег».

Преподавателя философии в Смольном Дениса Скопина уволили из СПбГУ за участие в мирной акции против мобилизации, эксперта по истории Украины Татьяну Таирову-Яковлеву — после записи антивоенного обращения «Україна переможе», а филолога Светлану Друговейко-Должанскую — за независимую экспертизу по делу Саши Скочиленко.

Как политические репрессии стали нормой

Хотя репрессии в вузах радикально усилились после полномасштабного вторжения в Украину, а после 2017–2018 годов, с началом митингов, организованных Алексеем Навальным, стали систематическими, начались они еще в конце нулевых — начале десятых годов. В нулевые государство отняло большую долю автономии университетов, предложив взамен «серьезные деньги», считает историк Дмитрий Дубровский — в 2015 его уволили из СПбГУ, а затем в 2022 году — из ВШЭ:

«Это создало ситуацию, при которой реальная власть в университетах — во всяком случае в лидирующих — перешла от “парламента” — ученого совета — к ректорам и отдельным преподавателям с бессрочным контрактом, которые из-за высоких зарплат были готовы мириться с отсутствием демократии, и которых нарушения прав никак не касались».

В начале 2000-х в абсолютном большинстве университетов бóльшая часть руководителей образовательных подразделений избиралась учеными советами. После 2005-го началось последовательное сокращение выборности руководителей. «Можно сказать, что российские вузы скопировали деградацию демократической системы всей Российской Федерации», — говорит Дубровский.

В 2019 году Владимир Путин получил возможность бессрочно продлевать полномочия ректора МГУ Виктора Садовничего и ректора СПбГУ Николая Кропачева. «Сейчас в этих университетах ректоры — довольно всемогущие правители, которые могут почти всё что угодно», — отмечает Михаил Лобанов. В 2009 году Госдума отменила выборность ректоров МГУ и СПбГУ, а в 2013 году — выборность ректора ВШЭ.

По оценке Лобанова, этот момент был знаковым в деградации университетской автономии: «В нулевых консолидация режима и вертикаль власти пришли в академическую сферу чуть-чуть позже, чем в другие». Затем должность ректора стала назначаемой еще в ряде крупных вузов — в частности, в МФТИ, МИФИ, КФУ и Дальневосточном федеральном университете. Причем всё чаще назначаться стали люди не из научной среды, а «профессиональные менеджеры», связанные с властью.

Еще одна проблема российских вузов — устоявшаяся практика краткосрочных контрактов с преподавателями. Почти во всех случаях политически мотивированных увольнений преподаватели работали по срочному контракту, который либо не продлевали, либо досрочно расторгали. «Большинство преподавателей в России оформляют по краткосрочным трудовым договорам, потому что так выгоднее работодателям — директорам, деканам, ректорам, — говорит Лобанов. — Преподаватели оказываются в зависимом положении, меньше чего-то требуют, а руководство при наличии указаний готово проводить сокращения».