Причастился что привился. Почему РПЦ боится озвучить отношение к вакцинации

Вакцинироваться нельзя болеть

Митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) поддержал инициативу московских властей сделать вакцинацию частично обязательной и призвал к всеобщей мобилизации в борьбе с новой волной пандемии. Это комментарий – одно из редких публичных высказываний церковных иерархов о вакцинации вообще, и тем более в поддержку ее обязательности. Митрополит Иларион оказался чуть ли не единственным из церковного руководства, кто не побоялся открыто выступить в поддержку вакцинации. Патриарх Кирилл на эту тему предпочитает не высказываться и даже не подписывать распоряжения, так или иначе затрагивающие эту больную для общества тему.

Глава Синодального отдела Московской патриархии по работе со обществом и СМИ Владимир Легойда в одном из публичных выступлений сказал, что решения о вакцинации надо принимать, проконсультировавшись с врачом, но «нельзя поражать человека в правах в случае отказа прививаться от коронавируса». В то же время, судя по словам Легойды, Церковь утвердилась в позиции, что использование в вакцинах эмбриональной человеческой культуры, полученной в результате аборта, не должно отпугивать от них верующих людей. «Подобный материал используется также и при испытании множества других медицинских препаратов», говорится на сайте Московской патриархии.

Но общецерковных распоряжений по вопросам вакцинации пока нет. В московской епархии соответствующее циркулярное письмо священники получили от первого викария Патриарха Московского и всея Руси по Москве митрополита Воскресенского Дионисия (Порубая), которое, с одной стороны, призывало священников вакцинироваться, с другой – подчеркивало, что это дело добровольное.

Молчание патриарха одни священники объясняют его боязнью вызвать резкое несогласие у паствы, которая настроена против вакцинации. «В церкви вообще очень боятся маргинальной – немногочисленной, но очень крикливой – части верующих, которых я называю ложкопоклонниками-ковид-диссидентами. Конечно, это очень маленький процент в масштабах страны, но в сочетании с общим количеством нежелающих прививаться, эта цифра приобретает заметный масштаб», – говорит протоиерей Георгий Митрофанов, профессор Санкт-Петербургской Духовной академии. «Ложкопоклонниками» он называет тех верующих, которые выступают против использования одноразовых ложек (лжиц) или их дезинфекции во время причастия. Сегодня их вакцинное диссидентство направлено против властей, и главе РПЦ невыгодно вызывать это огонь на себя.

Другие священники считают, что молчание патриарха вызвано очень низким авторитетом главы РПЦ среди священства. «Думаю, в Кремле понимают, что у патриарха очень низкий рейтинг внутри церкви. Даже если он даст разнарядку «голосуем за ВВП» – точно проголосуют против. Поэтому просить о чем-то патриарха Кирилла – это значит получить поддержку местечкового избирательного участка», – объясняет московский священник, пожелавший сохранить анонимность.

В регионах же решения вынуждено принимать местное церковное начальство, на уровне епархий и монастырей. Так, игумен Спасо-Преображенского монастыря епископ Троицкий Панкратий (Жердев) пригрозил монахам обители, что «при отказе от вакцинации любой виновный будет удален из монастыря без выдачи ему средств», и пообещал пускать в монастырь только привитых паломников.

Для монастыря это жесткое решение вполне оправданно, считает иерей Дионисий Костомаров, настоятель храма святителя Николая Мирликийского в Новой Ботанике (Орел). «Монастыри в большой степени пострадали от пандемии. Пришел один больной – слегла вся братия, – говорит отец Дионисий. – В нашей епархии в Орле пока до таких распоряжений дело не дошло. Третьей волны нет, мы до сих пор не знаем, что значит ходить в кафе по QR-коду. Но наше руководство, даже когда отменили карантин, решило сохранить в храмах все санитарные меры. Мы по-прежнему соблюдаем дистанцию, находимся в храме в масках, а сотрудники храма еще и в перчатках, и дезинфицируем лжицу (ложечку для причастия)».

Построишь? – Куплю!

По словам отца Дионисия, в Орловской епархии многие священники год назад переболели коронавирусом. В этом году, по его наблюдениям, многие добровольно вакцинировались, как и он сам, несмотря на общие страхи, как недоисследованная вакцина отразится на здоровье? Совсем другая картина в столице, где, по словам одного московского клирика, на вопрос знакомому священнику «будешь ли вакцинироваться», можно услышать ответ в стиле героя мультфильма «Летучий корабль»: «Полкан, построишь летучий корабль? – Куплю!».

Священники говорят, что никто не хочет открыто спорить с властями, но и прививаться боятся: не доверяют российской вакцине, которая была сделано поспешно. А кроме того, по их словам, священство часто беспокоят те же вопросы, что и других россиян, которые отказываются от вакцинации: а вдруг вся эта пандемия – предтеча того, как можно «закрыть всех в одночасье» в общемировом масштабе.

С такими настроениями внутри клира священникам сложно агитировать за вакцинацию и разубеждать паству, уверенную в том, что вакцина – это жидкий чип. «Когда население дореволюционной России было в своей массе безграмотным, Церковь выполняла функцию репродуктора. Сейчас в храмы приходя единицы. Мы, конечно, можем пытаться просвещать людей, но сейчас даже среди нас нет единства. Даже среди преподавателей духовной академии! А ведь прививка, казалось, очевидное средство гигиены», – объясняет протоиерей Георгий Митрофанов, профессор Санкт-Петербургской Духовной академии.

«На проповеди я говорю только по Евангелию, про то, какие выводы мы можем из него сделать применительно к жизни, – рассказывает иерей Александр Подписнов, настоятель храма священномученика Илариона, архиепископа Верейского в Черемушках. – А когда подходят спрашивать индивидуально, вакцинироваться или нет, я сразу говорю: это вопрос к врачу, не ко мне, а про свое отношение я говорить не буду».

Прихожане: чем старше, тем дисциплинированнее

И отец Александр, и отец Дионисий отмечают, что чем старше прихожане, тем охотнее они прививаются. «Они это мотивируют тем, чтобы самим не заразиться. Хотя более по-христиански было бы, если бы люди беспокоились о том, чтобы не заразить других», – говорит настоятель храма в Черемушках.

«У них, с одной стороны, советская закалка обязательной вакцинации. С другой, чем старше люди, тем больше они опасаются осложнений коронавируса, – объясняет отец Дионисий. – В очереди в поликлинике 7 из 10 пациентов – люди пенсионного возраста».

По наблюдениям обоих священников, больше всего не хотят прививаться молодые и люди среднего возраста (30-50 лет). «Они поголовно боятся того, что последствия от вакцины толком не изучены. А как пошла волна тех, кто вакцинировался и все равно заболел, они еще больше утвердились в своей правоте, – рассказывает отец Александр. – У нас две прихожанки заболели, которые вакцинировались в апреле. Причем по иронии судьбы тяжело заболела и лежит в больнице именно та, которая сама врач и сторонник вакцинации».

Отец Дионисий говорит, что в Орле самое безалаберное отношение к вакцинации у молодежи: до 25 лет в основном прививаются, если требования на работе или есть риск, что сорвется отпуск, если на море будут пускать только по QR-коду. «Но больше всего скепсиса я встречал у 30-50-летних. Особенно, среди тех, кто переболел либо легко, либо бессимптомно. Для многих, кто со мной говорил, «это такой же грипп» или «это такая же пневмония», – делится наблюдениями отец Дионисий. – А прививку не хотят делать из-за возможных осложнений. Кроме того, боятся некоего электронного концлагеря. Говорят: «нас заставляют, нас подавляют»».

По опыту отца Александра прихожане-москвичи часто высказывают больше доверия импортным лекарствам и говорят: «Был бы Pfizer, я бы точно им привился». Отец Дионисий на вопрос про доверие к западным вакцинам говорит, что в российской провинции этот вопрос в принципе не обсуждается: «Я эту дискуссию наблюдаю только в соцсетях столичных знакомых. Если представить себе, что европейские вакцины будут у нас продаваться по 60-70 евро, то кто при средней зарплате в 200 евро сможет ее себе позволить?».

Безобидная оппозиция

В массовом нежелании вакцинироваться отец Дионисий видит не столько скепсис и недоверие, сколько надежду на авось: «Хотя, согласно статистике, все последние годы в России кризис доверия, люди привыкли друг другу не доверять – власти, общественным институтам, церкви, полиции, всем подряд, но в целом сыграло не это, а на то, что авось пронесет. Люди устали и хотят нормальной жизни».

Отец Георгий Митрофанов, в свою очередь, считает, что во время пандемии вылезли наружу самые неприглядные стороны русского православия: соединение психологических, культурно-исторических и псевдо-богословских комплексов, замешанных на конспирологии и ксенофобии.

«У митрополита Сергия Старогородского есть лукавая фраза: «Церковь должна быть со своим народом». С христианской точки зрения, это неправильно: церковь должна быть со Христом. Но у нас получилось, как он сказал, – объясняет отец Георгий. – Церковь, которая до революции была носителем культуры, высших устремлений, связывавших наш народ с христианской цивилизацией, стала ориентироваться на состояние «народной души». А душа народа в XX веке очень сильно архаизировалась. Несмотря на индустриализацию и завоевание космоса и другие технические прорывы, Россия после 1917 года методично уходила на ментальном уровне в Московию, некий ордынский улус. Мы вышли из европейской христианской цивилизации, на смену убитым священникам в церковь пришли люди из народа, даже из советского простонародья. Их ментальность была такова, что они доверяли природе больше, чем государству, а государству доверяли больше, чем обществу, которого не было. А раз не было общества, то не было и личности».

По словам отца Георгия, все это проступило во время пандемии, когда церковь в своих решениях ориентировалась на государство, которое само реагировало на пандемию сумбурно и непоследовательно, а как только появились западные вакцины против COVID-19, начало активно их очернять. Запоздалое и непродуманно решение РПЦ дезинфицировать лжицу после каждого причастника вызвало брожение умов, которое отец Георгий полушутя называет «ересью ложкопоклонников»: они воспринимают причащение одной ложкой из одной чащи как критерий подлинной веры. ««Испытай свою веру, прояви свою веру. Зачем тебе маска, если ты в храме? Зачем тебе вакцина, если ты причащается». Для людей с традиционалистски-магическим восприятием веры причастие делает излишним вакцинацию», – объясняет психологию этой прослойки верующих отец Георгий.

Отношение к Богу как к язычески понимаемой природе, с которой верующий вступает в магические отношения через причастие, наложилось на локдаун и растущее давление со стороны государства. Внутреннее ощущение бесправия подталкивает православных к эпатажному отношению к вакцинации, которое отец Георгий сравнивает с вывешиванием портрета Сталина на лобовое стекло машины в советское время: «Это вроде бы оппозиция, но совершенно безобидная. Мол, я – православный: если я не вакцинируюсь, это свидетельство моей глубокой веры. Но при этом я все же политически лояльный, потому причащаюсь в скрепляющей нашу страну православной церкви».

В качестве исторической параллели отец Георгий приводит чумной бунт 1771 года, когда был жестоко убит московский архиепископ Амвросий (Зертис-Каменский). «Тогда толпы людей убивали немцев, врачей и попов. Попов за то, что они зачитывали распоряжение властей с санитарно-карантинными мерами, а значит вместе с врачами отравляли народ Божий. А сегодня в обществе схожая реакция на тех архиереев, которые правильно настаивают на вакцинации. Думаю, что наш народ, не склонный к бунтам, тут может и возмутиться, причем даже больше, чем на пенсионную реформу», – предполагает отец Георгий.

И он, и отец Александр, и отец Дионисий уверены, что преодолеть это недоверие к вакцинам очень сложно, но что священники могут сделать – это попытаться убедить своих прихожан, что любовь к Богу заключается в том числе в том, чтобы уберечь от опасности тех, кто вокруг тебя. И эта заботу можно проявить и в принятии одноразовой лжицы, и в ношении масок, и согласии сделать прививку.