Тот, кто вычеркнул «Машину времени» из списка выступающих 12 июня на Красной площади, невольно оказал музыкантам большую услугу. Скромный анонимный подарок к 50-летию группы избавил музыкантов от сомнительной чести тесниться завтра на одной сцене вместе с Григорием Лепсом, Олегом Газмановым, Надеждой Бабкиной и другими идолами дурного государственного вкуса, при всех последних режимах наполняющего телеящик в Дни полиции, ФСБ и вертухая (и какие там у них еще есть).
«Вычеркивание» взволновало поклонников и критиков Андрея Макаревича не меньше, чем изначальное сообщение о том, что «Машина» вновь выступит неподалеку от склепа Ленина и могилы Сталина. Против самого «кремлевского кладбища» Макаревич высказывается уже давно, но выступлений здесь, как показала многолетняя практика, не избегает.
Нет злее критиков, чем поклонники, — особенно бывшие. Когда пришла новость об очередном «зашкваре» на Красной площади, на Макаревича через соцсети обрушился ураган недовольства и обвинений в конформизме, тщеславии и корысти (интересно, что на Гарика Сукачева и группу «Чайф» ревнивая публика, похоже, уже махнула рукой). Макаревич — человек хотя и бывалый, но не равнодушный, и отреагировал публично, в сердцах перейдя на язык подворотни: «Ребята, ну откуда в вас столько говна?». В содержательной части его заявления звучал аргумент о том, что для него этот концерт не «патриотическое мероприятие», а праздник.
Макаревич — один из тех немногих, кто сегодня помнит, что когда-то 12 июня в обиходе называлось Днем независимости России. Это была память о бунте главной республики СССР против замшелой КПСС, против советизма и коммунизма, когда летом 1990 года РСФСР, во главе с мятежным президентом Ельциным, объявила о своем суверенитете. В 90-е этот день сделали нерабочим днем с длинным канцелярским названием, для краткости его называли Днем независимости. Очень скоро над праздником стали иронизировать как жирные имперские тролли, так и бесплатные добровольцы с памятью инфузории: «А от чего независимость, хе-хе?».
Устав от споров, в 1998 году Ельцин предложил сократить название до Дня России, и уже в 2002 году «независимость» была официально вычеркнута из памяти (к тому моменту в стране уже год как звучал реанимированный советский гимн, и вся остальная атрибутика постепенно приводилась к новым, гибридно-имперским шаблонам). Эту атрибутику и церемониал плотной толпой обступила артистическая обслуга, сосущая вымя у всех режимов, от ныне покойного Кобзона и ныне здравствующего Стаса Михайлова до, прости господи, некоего Трофима и группы «Градусы». Вот среди этой обслуги верные поклонники и не хотят видеть «Машину» (и я их понимаю).
«Машина времени», напомню, празднует пятидесятилетие, и почти всё, что с ними может произойти, уже бывало. В семидесятых они для целого поколения стали сенсацией, символом независимости творческого человека от машины безвременья и тиранического насилия. Тогда и были созданы песни о твердости духа, о презрении к дуракам и лицемерию, которые многие мои ровесники еще за несколько лет до ленинградского рок-клуба, Цоя и Наутилуса подняли как «Флаг над башней» (Рискну предположить, что в поколении 80-х нет ни одной яркой рок-звезды, на которую бы не повлияла «Машина»)
Но такие манифесты — это и ответственность. Каково же было разочарование тысяч малолетних «подпольщиков», когда Андрей Макаревич оказался в одном фильме с Софией Ротару, группа устроилась на работу в «Росконцерт», а по тысячам ресторанов зазвучала «попсовая» песня «За тех, кто в море». Но и тогда же, примерно как сейчас, некий большой чин мог буркнуть через губу: «Что это за “машина с евреями”?» и за три дня до важного концерта в Театре Эстрады вычеркнуть их из списка. А какой шум был, когда в «Комсомолке» вышло открытое подметное письмо «Рагу из синей птицы», когда все уже ожидали полного запрета, если не кровавых репрессий. Но всё обошлось, и через пару лет коллектив собирал уже стадионы. С тех пор репутация Макаревича так и балансирует между успехом в мейнстриме (правда, то и дело называющем его пятой колонной и предателем родины) и разочарованием среди белых польт непримиримых подпольщиков-оппозиционеров.
Так или иначе, еще в те годы выяснилось, что его манифесты гордой самостоятельности и подлинной самодеятельности — это не поза, и бард не зависит не только от «верхов», но и от «низов» — идет своей дорогой и единственной целью видит писать хорошие песни и хорошо их исполнять.
Мне близок вопрос «С кем вы, мастера культуры?», но ответ, доведенный до крайности, приводит к тирании Пролеткульта, созданию правильных худсоветов со всеми последующими фазами борьбы за всеобщее счастье.
При этом многие ли знают, что Андрей Макаревич почти как на работу много лет выходит на сцену благотворительных концертов в пользу политзаключенных? Когда был разгар Болотного дела и мы с группой волонтеров делали большой концерт «Рок-узник», нам отказали почти все залы и несколько модных молодежных рок-групп. Макаревич, когда я ему позвонил практически «с улицы», думал не больше трех секунд — «Я в деле!».
https://www.youtube.com/watch?v=ufGbppz9EEI
«Путин и рыбак». Сентябрь 2013 г. «Рок-узник» — в поддержку узников Болотного дела
Доподлинно неизвестно, кто именно дергает за нитки организатора концерта на Красной площади Игоря Крутого. Макаревич говорит, что «кто-то кому-то позвонил» (видимо, Крутому, но кто?). Почему это было сделано, тоже неизвестно, такие уж нынче времена закулисных и подковерных маневров. А звонок этот раздался в разгар народного возмущения делом журналиста Ивана Голунова, и кто-то даже голословно предположил: а, может, «они» боятся, что со сцены Андрей скажет лишнего? Мне эти домыслы кажутся скорее наивной натяжкой, однако результат налицо:
12 июня «Машина времени» все-таки выступит на концерте в честь Дня России — но не у Кремля, а на телеканале «Дождь». Предполагалось, что это будет выступление в поддержку журналиста Ивана Голунова, но теперь и он на свободе.
И я уверен, что все, кто выступил за Голунова, помнят хотя бы одну песню Андрея.