Общество
Вчера вышла последняя серия «Чернобыля», нашумевшего сериала HBO о катастрофе на Чернобыльской АЭС. Об исторической достоверности фильма читайте в колонке Бориса Соколова «Проникающее изучение», а здесь The Insider приводит мнения о фильме и его достоверности двух ученых — химика и физика, оба были знакомы с ситуацией, сложившейся в Чернобыле после катастрофы.
Борис Жуйков
доктор химических наук, завлабораторией радиоизотопного комплекса Института ядерных исследований РАН
О Чернобыле написано и снято всего очень много. И все-таки этот фильм стал событием. В художественном отношении он, безусловно, сделан на высоком уровне.
Некоторые технические вещи изложены грамотно и понятно для неспециалистов, особенно в последней, 5-й серии. В то же время в сериале много смешных вещей. Например, «каждый атом урана-235 — это пуля, летящая со скоростью света». Со скоростью света летят гамма-кванты, а не атомы урана. Пьют не йод в таблетках, а йодид калия — для вывода из организма радиоактивного иода-131. Испарение 7000 кубометров воды вовсе не будет соответствовать ядерному взрыву 2–4 мегатонны. Воздух светится от ионизации, а не от черенковского излучения, и т.д., и т.д. И в других деталях много ошибок, причем речь не только о технических аспектах.
Всё-таки люди не угрожали автоматами, не угрожали расстрелом. Никто не сказал режиссеру, что у нас не принято аплодировать по всякому удачному поводу, как у них. Никто не сказал, что у нас обычно обращаются по имени и отчеству, а не просто по имени или «товарищ…». Это можно было бы исправить на стадии дублирования, чтобы не вызывать отторжения у наших зрителей, которые помнят советские времена.
Хотя фильм художественный, всех этих ошибок в деталях стоило бы избежать, но, тем не менее, не они определяют ценность фильма. Все же это лучший западный фильм о Советском Союзе, который я видел. И общая атмосфера очень похожа на ту, которая была в действительности. Показан драматизм ситуации, самоотверженность людей и в то же время — пороки системы.
Я работаю с радиоактивностью уже 45 лет. В трагические дни 1986 года у меня не было возможности самому поехать в Чернобыль. Но многие мои друзья и коллеги там были, и мы всё подробно обсуждали между собой. Потом я слушал выступление Валерия Легасова и других руководителей, в которых они публично признавали большие ошибки (хотя в официальных сообщениях всё было сглажено). Они объясняли это недостатком времени, чтобы во всем как следует разобраться и принять правильные решения. Приходилось общаться и с ликвидаторами, которых называли «биороботами»: иногда они в простых рабочих рукавицах сбрасывали радиоактивный графит с крыши. Сотрудники Курчатовского института приезжали консультироваться по вопросам, в которых я являюсь специалистом (высокотемпературные процессы с радионуклидами). В общем, было видно, что там творилось.
Есть разные мнения о главных причинах катастрофы. Споры продолжаются и будут, наверное, продолжаться бесконечно. Мне представляется, что правы все — там была целая цепочка ошибок, и если хотя бы одну из них исключить, то последствия не были бы столь трагичными. Самое главное — это системные провалы, которые привели к таким результатам.
1. Реактор
Канальный реактор большой мощности (РБМК) обладает низким уровнем пассивной безопасности, и с этим, по сути, никто не спорит. Он сравнительно дешевый и имеет высокий КПД. Но все идет хорошо, пока… все идет хорошо. Это пароводяной реактор, одноконтурный, т.е. громадный объем воды закачивается в активную зону, и пар из этой же воды прямо идет на турбины. В определенных режимах он плохо управляется при регулировке мощности, и мощность может резко увеличиться. Это уже создает опасность. Кроме того, в отличие от западных аналогов и нашего ВВЭР (водо-водяного энергетического реактора), в качестве замедлителя нейтронов используется графит. При этом оболочки ТВЭЛов (тепловыделяющих элементов) сделаны из циркония. Но цирконий при повышенной температуре (значительно выше рабочей) активно взаимодействует с водой и дает огромное количество водорода, а графит — тоже водород и угарный газ, которые в смеси с воздухом, очевидно, взорвались, и этот второй взрыв так разнес реактор (первый взрыв был паровой). РБМК — реактор не корпусного типа (как наш ВВЭР и западные энергетические реакторы), а складывается, как из кубиков. Это дешево и эффективно. Но тогда практически не реально делать защитный колпак — очень дорого. Конструкция управляющих стержней также была неудачна.
На Западе подобные реакторы вообще не строили, хотя идея всем понятная. И даже корпусные одноконтурные (которые повредились в Фукусиме) выводят из эксплуатации. Хотя новые реакторы РБМК у нас больше не строят, существующие продолжают работать, при этом усилены системы активной безопасности.
Системная ошибка состояла том, что при создании РБМК погнались за эффективностью в ущерб безопасности, и не было достаточно объективной и независимой экспертизы, в том числе западными специалистами. Эта проблема остается у нас и сейчас, мало что изменилось. Считается, что мы сами все знаем. И все повязаны. И реальной конкуренции нет. И всё у нас секретно.
2. Секретность
Секретность — это застарелая болезнь всего нашего государства, носящая иногда параноидальный характер. Мне об этом уже приходилось писать. Сейчас большая часть информации по Чернобылю раскрыта, но в свое время сокрытие важнейших вещей и откровенная дезинформация сыграли трагическую роль. «Какова цена лжи?» — задает вопрос Легасов в начале фильма. Сам фильм и есть ответ на этот вопрос.
Даже сейчас из всей цепочки ошибок часто выделяются те, которые выгодны определенным людям и ведомствам, а другие продолжают скрывать. Отсюда так много сомнений. А во время самой аварии секретность мешала привлечению более широкого круга специалистов. И решение о принятии тех или иных рекомендаций осуществлялось закрыто — не столько специалистами, сколько чиновниками. А решение об эвакуации преступно задерживали, чтобы скрыть тяжесть положения. Рассекреченные сейчас документы показывают, что многие ученые в целом представляли ситуацию и информировали власти о реальных масштабах катастрофы, и разговоры о том, что власти не были достаточно информированы, не вполне соответствуют действительности. Может быть, им просто не хотелось верить в худшее? Или они боялись ответственности? В фильме хорошо показан этот важный момент. Но, к сожалению, и здесь не все уроки нами усвоены. Вот была недавняя история с выбросом рутения-106….
При этом, сейчас есть с чем сравнивать. Когда была авария на Фукусиме, открытости было гораздо больше. Множество специалистов и в самой Японии, и из-за рубежа (включая меня самого) имели возможность в режиме онлайн подробно ознакомиться с ситуацией и предоставлять свои рекомендации. И эти рекомендации были использованы. Там не боялись паники так, как у нас. Всё население вполне осознало опасность, ему были даны подробные инструкции и средства защиты — каждый потребляемый лист салата проверялся. В результате на Фукусиме никто не погиб от радиации (хотя, конечно, масштаб аварии там был совсем иной).
3. Радиоактивность
Много можно говорить об опасности радиоактивности. По данным Всемирной организации здравоохранения, в результате аварии на Чернобыльской АЭС в общей сложности могло только погибнуть до 4000 человек. А еще увеличение онкологических и других заболеваний, которое довольно трудно оценить корректно. Известно, что при дозах ниже 10 бэр (0,1 зиверт) практически нет увеличения вероятности заболеть раком. Но это внешнее облучение. Внутреннее облучение, радиоактивная пыль намного опаснее.
Во время аварии люди пострадали не только от лучевой болезни, но и от термических ожогов, и от угарного газа, а позднее — от отравления свинцом, который вовсе нельзя было сыпать в зону высокой температуры (а бор — просто бесполезно). Но радиоактивность опасна и особо пугает людей, потому что ее воздействие на первом этапе практически не ощущается. Отсюда и социально-психологические последствия, которые весьма значительны. Пугает то, что не известно и чего ты не понимаешь. К сожалению, даже среди людей, интересующихся этим вопросом, имеются совершенно фантастические представления об уровнях опасных доз радиации и радионуклидного загрязнения. С одной стороны — пугаются просто от превышения фоновых значений, а с другой стороны — продолжают жить, производить и потреблять пищевые продукты на территории, где возможно поступление радиоактивных изотопов внутрь организма. Опять же, когда была авария на Фукусиме, японцы среди населения распространяли простые буклеты с картинками, понятные даже детям. А у нас? Почему такое образование в школе не поставлено? Ведь это важнее многого из того, чему там долго учат. Глядишь, дети и родителям потом бы объяснили. А пока образование в этом отношении у нас на самом низком уровне. Вот и в фильме показано, что люди ничего не понимают, — а это и есть реальный источник опасности и паники.
4. Что делать?
Что же теперь делать? Запретить реакторы? Запретить эксперименты? Прежде надо подумать и посчитать. За исключением Чернобыля, атомные электростанции нанесли и наносят гораздо меньший вред экологии, чем наиболее распространенные тепловые электростанции. И проводить эксперименты можно и нужно. Да, нарушили регламент, хотя и не так грубо, как считалось сначала. Регламенты пишутся людьми. Но ошибка была в том, что такие эксперименты совершенно необходимо проводить только с участием специалистов, наилучшим образом разбирающихся в этих вопросах, тех людей, которые эти регламенты пишут и утверждают. В фильме показано, что проводившие эксперимент люди не понимают, что же произошло с реактором.
Системная ошибка здесь состоит в том, и эта ошибка до сих пор не осознана, что бюрократические процедуры не могут заменить высококвалифицированных специалистов, их надо постоянно готовить и беречь, им надо доверять. К сожалению, в последние годы у нас совсем не так.
Остается надеяться, что в будущем будет лучше. И этот американский фильм может этому помочь. По крайней мере, он заставляет задуматься об очень важных вещах в этом мире.
Сергей Серёжников
до 1998 г. — заведующий лабораторией Института ядерных исследований РАН, участвовал в ликвидации последствий аварии в группе добровольцев-дозиметристов
Общее впечатление о фильме: антисоветская клюква. Советского Союза давно нет, но кому-то, как говорится, неймется.
Авторы фильма уже к концу четвертой серии приходят к выводу, что во всем виноват КГБ. Авария произошла из-за концевого эффекта в РБМК. Этот эффект был известен, но его засекретил КГБ, и поэтому произошло то, что произошло. Этот эффект действительно был одним из факторов, приведших к аварии, но насколько он решающий — вопрос сложный. И его никто не засекречивал: он был обнаружен, как я помню, в начале 80-х годов и наблюдался на нескольких станциях. Все докладывалось главному конструктору реактора РБМК, информация была обобщена и разослана на все атомные станции с реакторами РБМК. Другое дело, что в 1983 году планировали эти стержни модифицировать, но впоследствии отказались от этого, справедливо сочтя, что возникновение положительной реактивности крайне маловероятно. Тем не менее это маловероятное событие реализовалось на 4-м блоке. А КГБ здесь точно ни при чем: в фильме, в длинном монологе Легасова это немного корректируется, но оценка остается на совести авторов сериала.
Несмотря на то, что и без того показывается масштабная, уникальная катастрофа, чувствуется желание создателей сериала сгустить краски.
Например, эпизод с генералом, который вызвался съездить на разведку на каком-то транспортном средстве с дозиметром, прикрученным к капоту, и доложить о радиации высокому начальству. И он докладывает: 15 000 рентген в час! Но этого не может быть. По картам радиационных условий, которые я видел, на земле в первые дни нигде не было больше полутора тысяч рентген. Зачем в фильме увеличивать цифру на порядок, если для неспециалиста и так все равно — 15 000 или 1500?
Кажется маниакальным желание сравнивать Чернобыль и Хиросиму. То десять Хиросим в сутки, то две Хиросимы в сутки. Хиросима и Чернобыль — совершенно разные вещи, и для специалиста такое сравнение — глупость, но на публику действует. Хиросима — это 200 000 смертей в результате взрывной волны и острого облучения в момент взрыва. В Чернобыле от острого облучения погибли только несколько десятков человек (работники дежурной смены на 4-м блоке и пожарные). По фильму же получается, что Хиросима — это 200 тысяч жертв, а Чернобыль — это десять Хиросим в сутки, и так неделя за неделей.
Или, например, падающий, как птичка, от радиации вертолет. Вертолеты от этого не падали.
Легасову вкладывают в уста прогнозы числа жертв: тысячи, десятки тысяч. В первые дни действительно опасались, что могут сохраниться участки активной зоны, где продолжается цепная реакция, и это может привести к атомному взрыву. Эта гипотеза предполагает большие потери, но это лишь гипотеза.
В фильме всерьез обсуждается возможность попадания расплава в бассейн-барботер, наполненный водой, и возможный взрыв мощностью в четыре мегатонны тротилового эквивалента. Я не поленился, прикинул, откуда же взялись эти 4 мегатонны. Известно, что около 5000 тонн всяких материалов было сброшено в кратер реактора. Возьмем не 5 тысяч, а 10 тысяч тонн. Если предположить, что все это нагрелось до 2 тысяч градусов, оценить энергию, которая может выделиться, если охладить эти 10 тысяч тонн от 2 тысяч градусов до нуля, то получится примерно как раз 4 мегатонны. То есть, надо полагать, что у авторов был некий консультант-физик, который умеет рассчитывать такие элементарные вещи. Однако грамотный физик вам сразу скажет, что даже если вся эта масса попадет в воду, взрыв такой силы невозможен.
Вверху — документальный кадр. Внизу — кадр из сериала "Чернобыль"
Что касается сбрасывания людьми («биороботами») графита с крыши, где мощность дозы якобы 12 000 рентген в час. Максимальная доза облучения за весь период работы человека в зоне, которая допускалась в первые месяцы после аварии, составляла 25 рентген. Так вот при мощности дозы 12 000 рентген в час такую дозу человек получает за 7,5 секунд. Поэтому подобные работы проводились на крышах, где мощность дозы была примерно на два порядка меньше. Хотя сама сцена показана хорошо.
Психологическое напряжение у людей, занятых на таких работах, было колоссальное, и люди страдали, на мой взгляд, не столько от радиации, сколько от нервного шока. При ограничении на время работы полторы-две минуты командиры групп давали солдатам команды: кто после свистка задержится, тот помрет. Однажды, поднимаясь по крутой лестнице на одну из очищаемых вручную крыш, вижу, мне навстречу спускается солдатик. Худенький, роба мешком. И не спускается, а сползает. Лицо белое, глаза смотрят в разные стороны. Протискивается мимо меня и сползает дальше. А сверху появляется следующий, такой же. Так и пропускаю весь этот взвод бледных и косящих воинов. Последним спускается лейтенант. Этот идет нормально и глядит нормально.
Для очистки крыш с высоким уровнем радиации применялся хитроумный русский метод: устанавливали высокие японские краны, существенно выше крыш, которые укладывали на крыше большие и пропитанные специальным очень липким пахучим составом параллелепипеды, что-то вроде матрасов. Состав засыхал, и его отрывали от крыш с прилипшими кусками графита и всего чего угодно.
Что касается интерьеров и массовых сцен в Припяти, ландшафтов, станции, все выглядит весьма достоверно. Я даже подумал, что авторы использовали в фильме кадры кинохроники тех лет.