Новости
Вчера в России оперативный штаб зафиксировал 33 случая коронавирусной инфекции, из них 31 случай в Москве, 1 в Томской области, 1 в Новосибирской области. Общее число заболевших выросло до 147 человек. Вместе с тем о 5 новых случаях только в Екатеринбурге рассказали в местном Роспотребнадзоре, а в федеральную статистику эти случаи не попали. О том, как собирается официальная статистика в России и можно ли ей доверять, The Insider рассказал президент Общества доказательной медицины, доктор медицинских наук Василий Власов.
Начнем с того, что российскую статистику нельзя считать ни адекватной, ни достоверной. У нас даже статистика рождаемости и смертности недостоверная. Российские демографы - а они у нас очень сильные, одни из лучших в мире - проанализировали вопрос достоверности учета рождаемости и смертности в России и пришли к выводу, что можно доверять только годовым итогам, квартальные же итоги чрезвычайно непонятны, там могут теряться целые области. А ведь речь идет о неспешных, хорошо фиксируемых событиях - рождении и смерти. Даже эти данные неустойчивы, и непонятно, какие в них заложены ошибки. Кроме того, даже там существует простор для манипуляций.
Что же касается того процесса, который идет сейчас, то он значительно хуже урегулирован, его оценка значительно менее точна. Это происходит, потому что любая статистика базируется на представлении соответствующих статистических форм. Эти статистические формы подаются с определенной периодичностью - раз в месяц или раз в неделю. Те, что подаются чаще – это данные по эпидемическим заболеваниям - туберкулезу, дизентерии и так далее. Но я уверен, что коронавирус туда не входит, поэтому нет установленной рутинной ежедневной отчетности. Вероятно, люди знают, что нужно каждый день докладывать, но это еще не является ежедневным ритуалом.
Во-вторых, во всех регионах идет борьба. По выражению одного нашего «вышкинского» профессора, по стране идет «торговля опасностью». С одной стороны, все хотят показать себя с хорошей стороны, а с другой - не прочь поторговать опасностями. И в зависимости от того, как это складывается в голове у медицинского чиновника, он может затормозить информацию или что-то не так сообщить. Есть масса причин для того, чтобы не вовремя сообщить или даже намеренно исказить.
И, наконец, третье. Дело в том, что в России и других странах существует проблема диагностики. Когда развивается эпидемия, выявление идет на основании подсчета людей, которые подходят под «стандартное определение случая». «Стандартное определение случая» - это профессиональное выражение. Сначала под такое определение попадает человек, который находился в таком-то месте в такое-то время, и у него сейчас повышенная температура и сухой кашель, - и его ставят на учет. С появлением новых диагностических средств стандартное определение случая меняется и происходит переучет. Если вы посмотрите на графики по Китаю, где-то на 8 февраля пришелся пик по числу заболевших. Почему? Потому что китайцы пересмотрели определение случая, и люди, которые еще накануне не подходили под определение болезни, стали подходить.
У нас эта проблема начального этапа эпидемии отсутствует, но мы сейчас находимся в процессе имплементации диагностики. У нас пока недостаточно лабораторных тестов, чтобы оперативно получать информацию. Есть тесты, которые делают на месте, но потом все пробы обязательно отправляют в Новосибирск. Это само по себе может приводить к эффекту «рваного счета», когда сегодня ничего нет, а завтра уже 30 заболевших.
И вот сейчас мы наблюдаем быстрый рост заболеваемости, сегодня очень большая скорость прироста. Количество случаев не так велико, но для оценки процесса мы рассматриваем то, с какой скоростью прирастает. Для начального периода эпидемии характерен экспоненциальный рост, когда все растет в разы. Если в больших эпидемиях в Европе - в Италии и во Франции - период удвоения составлял 3-5 дней, то у нас в последние дни, когда начался рост, этот период - меньше двух дней. Это значит, что за десять дней будет рост в тысячу раз.
За 10 дней у нас будет рост заболевших коронавирусом в тысячу раз
Кроме того, подчеркиваю, что мы не можем на наши цифры смотреть как на правду. Лабораторным ученым хорошо – они десять крыс зарезали, нашли кривые зубы и говорят: «У половины кривые зубы». Мы же не знаем, сколько людей заболело. Может быть, мы дезинформированы. На днях популярный политолог Валерий Соловей сказал, что ему донесли, будто уже 1600 человек погибли от коронавируса. Он сплошь и рядом делает отсылки к неизвестным бюрократам, которые «слили» ему информацию. В этот раз он поступил точно так же. Насколько мы можем быть уверены в том, что он сам не является объектом дезинформации? Тем более, что сейчас в стране такая ситуация, что из политических соображений можно целенаправленно манипулировать общественным мнением.
Примером такого манипулирования можно назвать указ о проведении 22 апреля голосования по поправкам в Конституцию. Это также и следствие того, что власть настолько сильна, что в любой момент может сказать: «Да ну ладно, отложим на месяц. Ну потратим несколько миллиардов, ну подумаешь». Начальникам пофигу, они всегда это могут изменить, если захотят. У них еще есть время для маневра – почему бы и нет.
Невозможно давать прогнозы о том, как будет развиваться ситуация в России, пойдет ли все по итальянскому сценарию или будет хуже. Всякий человек, кто уверенно об этом скажет, – дурак. Во-первых, как я уже сказал, существует большая неопределенность с числом заболевших. Во-вторых, если у нас действительно медленное развитие эпидемии, а не искаженные данные, это может означать, например, что нам достался менее злобный вариант вируса. Вирус быстро мутирует, с ноября появилось уже более 20 мутаций. Итальянцам мог достаться особенно злобный вариант, а корейцам, допустим, нет.
Проблема еще и в том, что готовность нашей системы здравоохранения к работе с массами тяжелых больных близка к нулю. К тому же у нас очень плохая система управления. Например, эпидемиологический контроль находится в Роспотребнадзоре, а здравоохранение под Минздравом. Руководят же министерством далеко не самые профессиональные люди.
Но ситуация плачевна не только у нас, но и во всем мире, поскольку нигде не было хорошей подготовки. Предыдущий президент Всемирного банка - американец корейского происхождения Джим Ён Ким - на своем посту инициировал большую программу по подготовке к будущим инфекциям. (Ким - вообще легендарная фигура, до прихода во Всемирный банк он создал международную программу медицинской помощи Partners In Health для работы в беднейших странах, одним из ее направлений была помощь российским заключенным. Сейчас их из России выперли, конечно). К сожалению, в прошлом году Ким покинул свой пост, а поскольку у Всемирного банка вполне определенные роли и определенный облик, инициированная Кимом программа не оказала решающего влияния на изменение ситуации в мире. Однако это пример того, как лучшие люди все-таки пытаются что-то сделать.