Министр иностранных афер. Как арестованный США казначей Мадуро может похоронить венесуэльский режим

Cо стороны очень сложно понять, как режиму Мадуро удается удерживаться на плаву столько времени, несмотря на постоянное внешнее давление и тот факт, что основной источник доходов — продажа нефти — уже давно иссяк. При этом Кремль больше не может оказывать Венесуэле такую же поддержку, как и в последние несколько лет, а громко заявлявшая о своем бесстрашии перед лицом санкций США сечинская «Роснефть» немедленно избавилась от своих активов в Венесуэле, стоило только Вашингтону чуть поплотнее затянуть удавку. Но Мадуро чувствует себя весьма уверенно, а недавно даже представил публике своего сына в качестве возможного преемника.

Кроме того, уже долгие годы венесуэльский диктатор мирится с образом этакого добродушного усача-простофили, над которым часто смеются даже его самые ярые сторонники. То ему слышится голос умершего Чавеса в щебетании птиц. То он отправляется ночевать в пантеон, где покоится тело героя борьбы за независимость Симона Боливара, перед тем как принять ответственное решение. То он хвастается в прямом эфире наручными часами, подаренными «Роскосмосом», и просит уточнить у помощника разницу во времени между Каракасом и Луной, так как подаренные часы, очевидно, показывают «лунное время». В реальности же бывший водитель автобуса, волею Чавеса ставший вершителем судеб Венесуэлы, отнюдь не так прост, как хочет казаться. В той не показной, а намного более реальной и важной для Мадуро жизни, есть место всему, что умело скрыто от глаз широкой публики: золото и бриллианты, дорогие спорткары и частные самолеты, внесудебные расправы с неугодными, и, самое главное, контроль над денежными потоками, которые связаны с организованной преступностью и торговлей золотом и наркотиками. И вот в этом-то мире до недавнего времени правил бал Алекс Сааб.

Ничто так не заботит авторитарных руководителей, как сохранение и приумножение собственного богатства. Дело это непростое и хлопотное. Во-первых, все же приходится опасаться независимой прессы. Ведь обнародование информации о личном благополучии может сильно повлиять на образ, формируемый подконтрольными СМИ, и у людей могут начать закрадываться сомнения, действительно ли в стране всё так, как говорят. Поэтому при жизни диктаторов информацию об их личном состоянии, как правило, держат в тайне. Во-вторых, способы накопления богатства часто весьма далеки от законных, и можно запросто угодить в сети, расставленные как оппозицией, так и правоохранительными органами за пределами страны. Вот диктаторам и приходится «искать варианты». И здесь не обойтись без проверенных людей, которые готовы выполнять самые конфиденциальные поручения. Но вот они-то, не обладающие той защитой, которую дает пост руководителя страны, могут оказаться разменной монетой в большой игре, и не только потерять свою собственную свободу, но и поставить под удар доверенные им капиталы. Именно в такую ситуацию сейчас попал Алекс Сааб.

Огромные наследства «бессеребренников»-диктаторов для Латинской Америки — почти традиция. Многолетний «борец за счастье кубинского народа» Фидель Кастро правил островом Свободы 52 года и за это время так и не сумел вывести Кубу из состояния бедности и дефицита товаров первой необходимости. При этом, по оценкам Forbes, он оставил своим детям наследство на сумму более $900 млн. Предшественник Мадуро, Уго Чавес, пламенный строитель «социализма ХХI века», обещал превратить Венесуэлу в рай на земле. Этого так и не случилось, зато как в раю после его безвременной кончины теперь живут дочери диктатора. Состояние каждой из них — четверть миллиарда долларов. Старшая дочь Мария Габриела считается самой богатой женщиной Венесуэлы, а младшая Розинес предпочитает тратить свои богатства в Париже.

Почему же именно Саабу Мадуро доверял самые сокровенные тайны своего режима? Алекс Сааб родился в 1971 году, в семье выходцев с Ближнего Востока, в городе Баранкилья на Карибском побережье Колумбии, расположенном достаточно близко к границе Венесуэлы, социально-экономические связи с которой здесь очень развиты. Даже акцент у жителей этой части Колумбии легко спутать с венесуэльским. Поэтому многие предприниматели из Баранкильи ведут бизнес с Венесуэлой. Считается, что в ближний круг Мадуро Сааба ввела колумбийский политик Пьедад Кордоба. Она известна в обеих странах тем, что выступает посредником между правительством и незаконными вооруженными формированиями левого толка, чье финансирование завязано на производство и транспортировку наркотиков. Именно Кордоба познакомила Сааба с семьей жены Мадуро, Силии Флорес, чьи два племянника отбывают тюремные сроки в Нью-Йорке за участие в торговле наркотиками. А потом Кордоба продвигала своего соотечественника как человека, способного провернуть любые аферы венесуэльской правящей верхушки.

Однако еще при жизни предшественника Мадуро, Уго Чавеса, Алекс Сааб начинает появляться на мероприятиях, где речь идет о двустороннем сотрудничестве между Колумбией и Венесуэлой. Было это в начале 2010-х годов. В недавнем интервью предыдущий президент Колумбии и лауреат Нобелевской премии мира Хуан Манэль Сантос вспомнил, что очень удивился, когда увидел Сааба на одном из официальных приемов, где тот выступал как представитель компании Fondo Global de Construcción (Всемирный фонд строительства). Ни сам Сантос, ни кто-либо другой из колумбийского правительства Сааба до этого не знали. И это неудивительно, так как компания ВФС была зарегистрирована на Мальте. Однако предприниматель из Баранкильи и не старался обзавестись знакомствами в колумбийских верхах. Ему вполне достаточно было уже того, что он стал архитектором финансовых схем в Венесуэле, которые вскоре стали приносить баснословные доходы.

Несмотря на свой весьма плачевный предыдущий опыт предпринимательской деятельности, включавший в себя обанкротившиеся предприятия в Майами и провальную торговлю одноразовыми перчатками в Колумбии, за короткий период Сааб получил от правительства Венесуэлы строительных контрактов более чем на $500 млн — страна на тот момент все еще жила за счет шальных нефтедолларов на фоне нефти по $100. Компания Fondo Global de Construcción использовалась для легализации откатов, а зачастую и просто фиктивных контрактов, напрямую связанных с финансовыми интересами Уго Чавеса и остальной верхушки чавистского правительства Венесуэлы. Кстати, как утверждают правоохранительные органы Эквадора, в коррупционную схему был вовлечен еще и бывший президент этой страны и большой друг Чавеса Рафаэль Корреа, так как формально стройматериалы должны были поступать из Эквадора.

Помимо строительных афер Сааб был вовлечен в незаконную выдачу венесуэльских паспортов гражданам других стран: документ позволяет ездить без визы в множество государств стран, включая шенгенскую зону. По оценкам экспертов, было продано около 14 тысяч таких паспортов. Здесь Сааб, действующий в интересах Чавеса, а позднее Мадуро, превзошел даже рекордные показатели панамского диктатора Мануэля Норьеги, который во второй половине 1980-х активно торговал паспортами своей страны, в основном, оформляя их зажиточным китайцам из КНР. В случае же с Венесуэлой многие паспорта были выданы колумбийским партизанам, наркоторговцам и другим лицам, которых активно разыскивали правоохранительные органы других стран.

Смерть Уго Чавеса в 2013 году не помешала ответственной, но мало известной широкой публике работе колумбийского бизнесмена, — наоборот, сотрудничество со сменившим Чавеса Николасом Мадуро превзошло самые смелые ожидания Сааба. Дело в том, что после 2014 года крах идеи строительства «социализма XXI века в отдельно взятой стране» стал как нельзя более очевиден. И хотя в дело вмешалась геополитика, и своевременная российская поддержка не позволила произойти смене режима, ни многомиллиардная предоплата «Роснефтью» поставок венесуэльской нефти, ни другая помощь Москвы не смогли остановить стремительного ухудшения качества жизни венесуэльцев. В то же время усилилось давление США, которое не позволяло больше вести бизнес как обычно. И вот в этой-то обстановке опыт Сааба пришелся как нельзя кстати. Коррупционная составляющая практически всех сделок за границей, совершаемых «во благо Венесуэлы», увеличилась в несколько раз.

Чтобы понять, как работают нынешние схемы откатов, достаточно рассмотреть торговлю венесуэльским золотом. Золото — это единственное, чем может платить Венесуэла в международных сделках. А так как экономика страны находится в катастрофическом состоянии, то практически все нужно покупать за границей. Поэтому в сегодняшней Венесуэле золото — самый ходовой товар. Еще давным-давно, в начале 1970-х годов, весь оборот добываемого в Венесуэле золота стал контролироваться государственной добывающей компанией «Минервен» (Corporación Venezolana de Guayana Minerven C. A., CVG Minerven): правительство национализировало все частные, в том числе и иностранные предприятия, занимавшиеся золотодобычей. Однако с приходом ко власти Мадуро в 2013 году работа самой компании «МинерВен» стала контролироваться другой, уже частной, зарегистрированной за границей компанией, находящейся под управлением некоего Лоренцо Антонелли, гражданина Италии, фактически проживающего в Саудовской Аравии, которому случилось быть... шурином Алекса Сааба.

Сегодня золото официально можно продавать и отправлять на экспорт только через «Минервен», то есть через Антонелли и Сааба. И, поэтому, чтобы легализовать даже контрабандное золото, нужно было идти на поклон к казначею Мадуро. Сложно переоценить объем финансовых потоков, проходивших через руки Сааба. Он имел в своем распоряжении разветвленную сеть подставных фирм, разбросанных по всему миру: от Италии и Турции до Саудовской Аравии и Гонконга. Таким образом Сааб позволял венесуэльскому диктатору держать на коротком поводке практически всех основных игроков в политике и бизнесе — как легальном, так и нелегальном. Другими словами, под началом Мадуро и под финансовым управлением Сааба Венесуэла окончательно превратилась в громадную структуру организованной преступности, где «повязанными» оказались буквально все: политики, военные, бизнесмены и наркокартели. Эта структура позволяла без особой опасности набивать карманы главного босса и его казначея.

Но все изменилось в одночасье. Отлично налаженная разветвленная сеть дала сбой, когда 13 июня 2020 года частный самолет Сааба по пути из Венесуэлы в Иран сел на дозаправку на островах Зеленого Мыса. Официально казначей Мадуро направлялся в Иран, чтобы расплатиться золотом за поставки бензина в Венесуэлу. Человеку неискушенному в вопросе нефтедобычи и переработки нефти может показаться странным, что латиноамериканская страна, обладающая самыми большими в мире запасами нефти, покупает бензин на Ближнем Востоке. Ответ прост. С одной стороны, венесуэльская нефть является тяжелой, и чтобы превратить ее в бензин, необходимо смешать ее с легкой. С другой стороны, надо иметь соответствующее оборудование. В силу американских санкций ни легкой нефти, ни оборудования у Венесуэлы нет, а круг мест, где можно купить бензин, чрезвычайно сузился, также в силу санкций. Иран, который всегда рад насолить Вашингтону, легко пошел навстречу Мадуро, особо не заботясь о коррупционной составляющей сделки.

А вот казначей Мадуро, судя по всему, готовился пойти на сделку с американским правосудием. Пару недель назад в Нью-Йорке состоялось судебное заседание, в ходе которого выяснилось, что Сааб уже несколько лет переводил деньги в США, используя «втемную» известного профессора Университета Майами Брюса Багли. Деньги в США ему были нужны как на оплату адвокатов, так и на безбедную жизнь в этой стране в случае, если бы дело пошло так, как он этого хотел. Сложно сказать, действительно ли американские правоохранительные органы шли навстречу Саабу. Но то, что знает казначей Мадуро о финансовых делах венесуэльской верхушки, не знает, наверное, больше никто. Поэтому первое, что сделал Сааб после своего задержания в аэропорту, — заявил, что он никогда не покончит жизнь самоубийством и что если его найдут мертвымр в камере, то тот, кто это сделает, сильно об этом пожалеет. Сейчас невозможно предсказать, как сложится судьба казначея Мадуро. Однако не оставляет сомнения тот факт, что его арест сильно спутал карты венесуэльскому диктатору и дает надежду на то, что конец режима, разорившего одну из самых благополучных стран Латинской Америки, теперь не за горами.