Путинские телекиллеры. Как российские журналисты избавились от хозяев, но обрели начальство — отрывок из книги «Царь собственной персоной»

ЮКОС

2004 год был для российских журналистов очень напряженным — множество событий, иногда трагических. О некоторых мы уже рассказывали выше. Среди прочего разворачивалось «дело ЮКОСа» — двое акционеров этой компании сидели под арестом, остальные уехали за границу, откуда пытались спасти хотя бы часть своего состояния. Роман Баданин, один из авторов этой книги, в ту пору работал редактором отдела политики «Газеты.Ru», ведущего онлайн-СМИ России. До известной степени это было благословенное время для российской журналистики: государство еще не вмешивалось в нашу работу, впереди виднелись новые горизонты — интернет стремительно захватывал Россию, и у «Газеты.Ru» с каждым днем становилось все больше читателей. Но существовала проблема. Наше издание было тогда финансово зависимо от ЮКОСа и даже располагалось в одном из его офисов. До начала атаки на нефтяную компанию этот факт никак не влиял на нашу работу — инвесторы, насколько я мог судить, не вмешивались в наш труд, напротив, финансирование позволяло расширять штат и внедрять новшества, о чем другие редакции еще не мечтали. Но столкновение ЮКОСа и Кремля кое-что поменяло. Помимо неуверенности в завтрашнем дне обнажилась неведомая до того сложность: бизнесмены смотрели на нас как на орудие в своей борьбе с властями. Однажды представитель ЮКОСа связался со мной, чтобы обсудить щекотливое дело. У отдела политики был высокопоставленный источник в системе правосудия, о чем было хорошо известно в редакции. Собственники предложили мне встретиться с источником и адресовать ему приватный вопрос: готов ли тот за плату передать менеджерам компании один из конфиденциальных документов, касающихся ЮКОСа. Я, Роман Баданин, никогда не признавался в этом эпизоде прежде и сейчас делаю это со стыдом. К счастью, встреча с источником закончилась ничем (во всяком случае, через меня этот подкуп не случился). Тогда в суете уголовных дел просьба владельцев представлялась мне вполне естественной. Всякому было очевидно, что атака на ЮКОС носит политический характер: в нашем здании на Загородном шоссе в Москве день за днем работали следователи, мимо моего кабинета проносили изъятые серверы нефтяной компании. Было ощущение, что плохих парней надо остановить как можно скорее и любыми способами. Со временем наше мнение о природе атаки на ЮКОС не изменилось — Путин неправовыми средствами расправлялся с бизнесменами, которые мешали его политической гегемонии. Но стыд за эпизод с подкупом с годами только креп.

О чем эта глава? О том, что журналисты и медиабизнес тоже сделали немало для торжества Путина, для победы его лицемерия.

Очевидно, что в Советском Союзе не было свободной прессы, все существовавшие в стране средства информации так или иначе принадлежали государству и контролировались партией и КГБ. С крахом Советов в 1991 году ситуация имела все шансы к исправлению: в стране появилось множество новых СМИ, некогда государственные газеты и телекомпании переходили под управление трудовых коллективов, которые заново учились репортерским и менеджерским навыкам. Нельзя сказать, что у российских журналистов все получилось. Из личного общения и публикаций мы знаем примеры того, как в 90-х новые российские власти, на словах демократические, принуждали журналистов к покорности, наказывали строптивых репортеров, диктовали целым редакциям правила игры. Однако это была только часть проблемы. Сами представители СМИ за неимением опыта не сформировали четких правил работы, закрывали глаза на заказные, политически окрашенные, некачественные статьи и телерепортажи. Деньги тогда проникли в медиа самым неприятным образом. Журналисты не стеснялись по своим делам летать на самолетах, предоставленных им олигархами или чиновниками, принимать от них в дар квартиры, в том числе за границей, не говоря уже о более мелких презентах. За щедрые гонорары, которые платили новые хозяева, можно было опубликовать почти все что угодно. Мы оба в начале карьеры работали в СМИ, где, случалось, выходили заказные материалы. Мы об этом знали — значит, участвовали.

Кем были новые хозяева газет и телеканалов? В стране возник прежде отсутствовавший социальный класс — бизнесмены, крупные на федеральном уровне и более мелкие на уровне регионов и городов. Многие из них быстро осознали важность медиа в новой жизни — и стали владельцами или акционерами СМИ. Вот очень неполный список по состоянию на конец 90-х — первую половину нулевых годов.

• Много раз упомянутый бизнесмен Борис Березовский вместе со своим некогда партнером, а позже врагом Романом Абрамовичем — Общественное российское телевидение (позже Первый канал), в то время самая популярная российская телевещательная компания.
• Березовский же — «Коммерсантъ», крупнейшая деловая газета того периода и множество связанных с ней печатных и онлайн-изданий. Ему же принадлежала и «Независимая газета».
• Также многократно упоминавшийся Владимир Гусинский — телеканал НТВ, радиостанция «Эхо Москвы», газета «Сегодня», журнал «Итоги», а заодно ряд развлекательных и информационных онлайн-СМИ.
• Миллиардер и бывший член правительства Владимир Потанин — издания, в разное время входившие в состав компании «Профмедиа» («Комсомольская правда», «Известия», «Афиша» и прочие).
• Акционеры ЮКОСа (Михаил Ходорковский, Леонид Невзлин и другие) — «Газета.Ru», «Московские новости».
• Миллиардер-металлург Владимир Лисин — «Газета».
• Банкиры Дмитрий и Алексей Ананьевы — «Аргументы и факты», некогда самая тиражная газета мира (почти 33,5 млн экземпляров в начале 90-х).

Чиновники и связанные с ними бизнесмены тоже не оставались в стороне. Например, мэрия Москвы завуалированно контролировала крупнейшую по тиражу столичную газету «Московский комсомолец» и вещающие в городе телекомпании. Даже у Виктора Черкесова, то есть действующего госслужащего, офицера ФСБ, было «свое» СМИ — основанное в 2001 году в Санкт-Петербурге информационное агентство «Росбалт»: им долгие годы руководила жена путинского сослуживца Наталья Чаплина. На региональном уровне калибр медиасобственников был меньше, а реальность злее. В крупных и зажиточных регионах — Екатеринбурге, Самаре, Санкт-Петербурге — каждая крупная компания считала своим долгом содержать подконтрольные ей СМИ.

Можно предположить, что в большинстве эпизодов акционеры из числа богатейших людей страны не приносили редакциям ничего плохого, во всяком случае, до определенной поры не вмешивались в их работу. Но определенная пора всегда наступала. Воюя с другими олигархами или с государством, медиасобственники неминуемо прибегали к услугам своих СМИ. Всякий раз это выглядело по-разному, но по сути нередко напоминало все ту же историю с подкупом источника.

Наверное, это можно было назвать болезнью роста — еще несколько лет, и журналисты и собственники СМИ, вероятно, пришли бы к принятым в демократическом мире правилам совместной жизни. Но этих нескольких лет не случилось. На рубеже веков Россию возглавил Владимир Путин, у которого был свой опыт работы с журналистами и свои порочные желания в этой сфере.

Невзоров

Работая с Собчаком, Путин видел, на что способен, например, телекиллер Александр Невзоров, рекрутированный политическим проходимцем Юрием Шутовым. Невзоров потом пошел по рукам и других теневых дельцов — он, к примеру, выпускал телевизионные сюжеты в интересах преступников Ильи Трабера и Владимира Кумарина. В этих сюжетах было не очень много правды, но они тем не менее пользовались у простых зрителей популярностью.

Путин неплохо знал Невзорова. Это будущий президент выписывал пропуск телекиллеру, когда тот в 1990 году прибегал в городское правительство по призыву Шутова и Собчака. Путин же, по воспоминаниям коллег Невзорова, как-то помог ему в середине 90-х, когда на журналиста готовилось нападение (согласно этой версии, Путин отговорил врагов Невзорова от необдуманных действий. Намного позже Невзоров в интервью намекнет, что он сильно обязан Путину за что-то, сделанное именно в то время). Путин мог знать о Невзорове еще и потому, что репортер с 80-х, вероятно, сотрудничал с КГБ, а позже с ФСБ (в интервью Невзоров не опровергал, что выполнял указания «конторы», и нередко бравировал знакомствами среди высокопоставленных чекистов).

Вербовка будущего телекиллера могла случиться при неприглядных обстоятельствах. В первой половине 80-х молодой Невзоров решил делать карьеру по церковной линии — он обучался на священника и пел в церковном хоре при Ленинградской духовной академии. Ректором этой академии работал тогда будущий патриарх Кирилл, он же «Михайлов». Куратором академии был путинский друг Александр Григорьев, офицер КГБ, скрывавшийся под рясой. И вот в учебном заведении, руководимом этими любопытными персонажами, случился скандал. На регента церковного хора, отца Ионафана — в миру Анатолия Елецких, — было заведено уголовное дело по статьям о «мужеложстве» (так называлась норма, по которой в СССР карали гомосексуалов) и «растлении малолетних» (имелись в виду юные приходские служки). Дело дошло до суда — его рассматривали в Петроградском районе Ленинграда, вспоминают двое знакомых с той историей собеседников. В материалах дела среди прочих упоминался и певчий Александр Глебович Невзоров. (Сам Невзоров позже скажет в одном из интервью, что когда-то видел минет в алтаре церкви, судя по контексту — с участием, предположительно, одного или двух священнослужителей РПЦ. Детали случившегося Невзоров не раскрыл.) В итоге дело закроют, Ионафана на время отстранят от работы, а спустя время он станет главным представителем Русской православной церкви в уже независимой Украине. Его карьера в этой стране закончится арестом за работу на российские власти и последующим обменом на большую группу украинских военнопленных. Как предполагает человек, знавший Невзорова в то далекое время, все участники уголовного дела, включая Ионафана, согласились работать на КГБ, благодаря чему дело и замяли.

Пройдет совсем немного времени, и юного Невзорова по протекции его матери, известной в городе журналистки, возьмут в штат ленинградского телевидения. Там в то время запускалась программа «600 секунд» — ее концепцию придумал известный телережиссер Дмитрий Рождественский. Замысел состоял в том, чтоб популяризировать работу милиции и Комитета госбезопасности: люди в погонах сливали репортерам криминальные темы, а те за 10 минут бойко и без советских экивоков рассказывали эти истории в эфире. Очень скоро Невзоров стал ведущим «600 секунд».

Мы не можем знать, что Путин думает о Невзорове, но он вблизи наблюдал пример этого человека, формируя свое представление о журналистах. Это был удручающий пример. Благодаря Невзорову в российской журналистике прочно поселился термин «чернуха» — компрометирующая информация, которая совершенно не обязана быть правдой. Невзоров мог буквально шантажировать петербургских политиков и бизнесменов: если те не хотели, чтобы в популярной телепрограмме о них показали «чернушный» сюжет, нужно было приобрести «абонемент», то есть заплатить деньги (и, как правило, не один раз). Бывали те, кто отказывался, и их Невзоров «мочил». Например, в 1989 году ленинградские дистрибьюторы колы посмели отказать телекиллеру, и он показал кадры с мышью, якобы обнаруженной в бутылке газировки. Животное в колу, судя по всему, предварительно засунул сам Невзоров — у него вообще была какая-то фиксация на грызунах: возможно, вы помните, как они с Юрием Шутовым убивали крашеных лабораторных крыс.

В съемочную бригаду Невзорова в 90-х зачастую входил телохранитель (на фото сидит у заднего колеса микроавтобуса) — на случай конфликтов с героями репортажей. Транспорт съемочной группе предоставлял Юрий Шутов, признавался позже сам журналист.

В какой-то момент Невзорова — или, как его называли в городе, Неврозова — стали бояться все политики Санкт-Петербурга. Вот еще один пример того, на что он был способен. Глава комитета по культуре Ленсовета, известный археолог Глеб Лебедев, в 1991 году начал досаждать мэру Собчаку. По заказу мэрии Невзоров устроил против Лебедева, по сути, кагэбэшную провокацию. Лебедев вышел из стоматологического кабинета после тяжелой операции (ему удалили четыре зуба), его лицо было обездвижено сильным наркозом, губы не шевелились, язык не ворочался. Вероятно, Лебедев после этого еще и выпил. Съемочная группа Невзорова сообщила в милицию о пьяном человеке на улице и первой, как бы случайно, оказалась с телекамерой в милицейском участке, куда привезли депутата. Лебедева ославили пьяницей, мэрия могла быть довольна, а Невзоров — рассчитывать на похвалу от заказчиков очередной «чернухи». Со временем городское правительство от греха подальше тоже приобрело у Невзорова «абонемент» — мэрия отдала журналисту земельные участки и уступила почти монопольные права на рекламу в метро, чем обеспечила телекиллеру безбедную жизнь.

В 1993 году Невзоров впервые избрался в Госдуму. Всего он делал это четыре раза (!), во всех случаях баллотировался в одномандатных округах (причем в разных), и за него неизменно голосовало большинство избирателей. То есть люди ему верили, какую бы дичь он ни говорил с экрана. Осечка случилась лишь однажды: в 1999 году Невзоров проиграл выборы кандидату от демократов Юлию Рыбакову, тому самому художнику, которого молодой Путин сажал в тюрьму за крамолу. Невзоров, правда, быстро сориентировался и выставил свою кандидатуру на довыборах по другому округу, где опять не встретил конкуренции. На заседания парламента Невзоров принципиально не ходил, ни единого закона не внес, что не мешало людям голосовать за него вновь, а коллегам — принимать его за равного. Все это можно было бы списать на особую политическую позицию Невзорова, только никто никогда не мог понять, в чем вообще состоит эта позиция. В разные моменты он был за православную церковь и против нее, за Путина (даже был его доверенным лицом на выборах 2012 года) и против Путина, за монархию и за демократию одновременно, за одних бандитов против других, а потом за вторых против первых.

Куда вернее будет сказать, что политическая карьера Невзорова — это тоже сугубо бизнес. Двое знакомых телекиллера вспоминают, что, став депутатом, он продавал удостоверения своих помощников — этот статус дает определенные привилегии в такой стране, как нынешняя Россия. Корочки помощника депутата у Невзорова купил, например, его многолетний друг и спонсор Владимир Кумарин, он же Кум, важный герой предыдущих глав. Невзоров — почти столь же идеальный оппортунист, как уже описанный губернатор Ткачëв, только куда одареннее. Невзоров прекрасно говорит, он умен, меток в сравнениях и образах, звучит убедительно для людей с любым уровнем образования. Именно на примере такого очаровательного проходимца Путин и познакомился с журналистами. А дальше — больше.

Доренко

— Искусственный сустав вот передо мной лежит. Искусственный сустав. Состоит из двух элементов, имитирующих истинный. Во время операции они соединяются, внедряются друг в друга, — это цитата из вышедшей в конце октября 1999 года авторской передачи Сергея Доренко, еще одного телевизионного киллера. Телепрограмма была посвящена Евгению Примакову, уже далеко не молодому политику, который в том году возглавлял антиельцинские и антипутинские силы на парламентских выборах. Примаков, а также бывший генпрокурор Юрий Скуратов и мэр Москвы Юрий Лужков были тогда главными врагами «семьи», затеявшей неконкурентную передачу власти Владимиру Путину. Этих троих требовалось уничтожить почти любыми средствами. Что и как сделали со Скуратовым, мы уже рассказали, а Примакова с Лужковым уничтожил лично Доренко. С сентября до декабря 1999 года в эфир вышло чуть больше десятка часовых выпусков его телепередачи, за то же время рейтинг партии Примакова и Лужкова «Отечество — Вся Россия» упал примерно вдвое (на голосовании 19 декабря этот избирательный блок получил 13,3%, хотя по опросам еще в начале сентября претендовал более чем на четверть голосов). Доренко сыграл в этом крахе главную роль.

Во всем мире миллионы людей проходят через операцию эндопротезирования, это медицинская рутина, которая уж точно не мешает людям заниматься политикой. Однако в той октябрьской передаче Доренко не только показывал отталкивающие, натуралистичные кадры из залитой кровью операционной, где неведомой женщине отпиливали часть кости и устанавливали металлический протез. Он безудержно выдумывал и преувеличивал, нес чушь, не проходившую даже примитивный фактчек. Весь смысл передачи состоял в том, чтобы показать перенесшего эндопротезирование Примакова старым, немощным человеком, который в ближайшие годы не будет вылезать из больничной палаты. Избирателей такое действительно пугало — они уже несколько лет наблюдали за пьяной немощью Ельцина, который кое-как правил страной из госпиталя. Иными словами, «семья» Ельцина стращала избирателей Ельциным же. В других выпусках Доренко так же жестко и без особой заботы о фактах нападал на Лужкова («Лужков уже бежит за границу, <…> переодевшись мужчиной») и Скуратова («с проститутками у него впервые за последнее время получилось»), а потом опять по кругу (не надо думать, что противная сторона не шельмовала людей Ельцина — шельмовала, хотя куда менее одаренно и резко).

Выше мы вспоминали Доренко, рассказывая, как он за полночь интервьюировал «эскадрон смерти» ФСБ, охотившийся за Борисом Березовским. Правда состоит в том, что на протяжении большей части 90-х Доренко работал на Березовского, основного владельца ОРТ и члена так называемой «семьи» Ельцина. Так что, рассказывая про сустав Примакова, Доренко тоже выполнял указания олигарха. У этих двоих, как рассказывают те, кто видел их общение, сложился своего рода идеальный творческий союз.

Березовский фонтанировал идеями, в том числе и визуальными, он советовался с Доренко, что и как показывать, чтобы побольнее ударить конкурентов. «Может, просто показать, как Примаков идет, и наложить звук, будто он идет и попердывает», — такую «остроумную» идею довольный своим замыслом Березовский однажды обсуждал со знакомыми. Мы не смогли найти видеозаписей тех лет, где эта идея была бы реализована, но Доренко и без того делал с политическими оппонентами «семьи» все, что хотел. А что Путин? Конечно, он знал, сколь большую роль телекиллер (уже второй) сыграл в его восхождении к власти. Благодаря гипнотизирующему басу Доренко путинская партия победила на думских выборах 1999 года и на десятилетия вперед стала правящей. Кстати, про голос Доренко. В обычной жизни он — баритон. Но для своих убийственных передач о Примакове и компании намеренно «осаживал» голос до густого баса — для пущего саспенса.

15 января 2000 года Путин позвал Доренко в Кремль, чтобы дать ему получасовое интервью. Его стоит посмотреть всякому, кто хотел бы понять эволюцию Путина и его отношений с прессой. Доренко начал с выдающегося в подобострастии вопроса: «Как вам в новом кабинете?» Лидер страны только-только передал власть преемнику при туманных обстоятельствах, в Чечне идет кровавая война, россияне гибнут в терактах, но телекиллер начинает с вопроса про удобство нового кабинета. Когда надо, киллеры становились шутами. В ходе беседы Доренко называл Путина «волшебником» и «будущим президентом», хотя до выборов главы государства оставалось еще два месяца. Путин в том интервью — это совсем другой Путин, не вальяжный собеседник нынешних журналистов. Он явно был скован, телом вдавился в кресло, лишь делал пассы левой рукой и притопывал правой ногой. Говорил он на ужасном канцелярите — сплошь «надо сказать», «должен заметить», «повторю еще раз» и «значит». По фразам видно, что Путин явно готовился к интервью, буквально заучивая некоторые обороты. Ближе к концу разговора интервьюируемый немного расслабился, начал снисходительно улыбаться в ответ на вопросы. Эти двое много говорили о работе журналистов (в Чечне и в России в целом). Лейтмотив Путина был таким: журналисты нередко пишут непроверенную информацию, реальные факты им могут предоставить только государственные органы, а покуда этого не случилось, обществу и знать ничего не надо, дабы не ошибиться. На словах про фейки Путин саркастически улыбнулся и посмотрел на Доренко. Отдельно Путин сказал, что компромату не место в российской политике. На этих словах уже Доренко имел все основания с усмешкой посмотреть на собеседника: уж эти двое знали, как с помощью скрытой камеры и пары девушек был уничтожен генпрокурор Скуратов.

То есть телевизионный киллер сначала обеспечил победу прокремлевской партии, а потом приложил значительные усилия, чтобы и сам Путин стал президентом на мартовских выборах. Можно было предположить, что это начало многолетнего и плодотворного сотрудничества президента с креативным дуэтом Доренко и Березовского. Но нет.

Борис Березовский уже так часто возникал в нашем повествовании, что вы знаете многие факты из его биографии, но цельного образа этого человека, возможно, не составили. Работая журналистами, мы общались с Березовским, с его друзьями, коллегами, врагами и критиками, читали множество рассказов о нем. Но все это заменяется максимально точной цитатой одного из его близких друзей и контракторов (наш собеседник получал гонорары от Березовского за различные услуги): «Борис — абсолютно аморальный человек. В том смысле, что для достижения своей цели он не видел никаких преград. И он — гениальный человек, который был всегда в движении, постоянно генерировал идеи, хорошие и плохие. От этой непрекращающейся работы мозга его могло отвлечь только одно — девушки. Ради новой подружки он мог забыть о Путине, о деньгах, обо всем».

Опираясь на другие разговоры и свидетельства, мы считаем, что эти слова идеально описывают Березовского. Мы уже упоминали, что у олигарха вскоре после мартовских выборов возник и стремительно разросся конфликт с президентом. Природу этого конфликта каждая сторона трактует по-своему. Совпадает только начало. Едва Путин победил на выборах, довольный собой и результатом Березовский на радостях укатил на солнечные острова с очередной юной девушкой. Как было сказано, «забыл о Путине, о деньгах, обо всем». Пока Березовский наслаждался длительным отпуском, новый президент затеял важную реформу — в парламент был внесен пакет законов о региональной власти. Важность заключалась в том, что это были самые первые законы Путина о концентрации власти в его собственных руках. Губернаторы лишались многих политических привилегий — Путин одним документом уничтожил фронду, с которой годами враждовал его предшественник. С этой точки версии конфликта Березовского с Путиным расходятся. По словам самого Березовского, его друзей и биографов, олигарх в тот момент почувствовал угрозу демократии и решил переубедить своего вчерашнего ставленника. Бизнесмен вернулся в Москву, стал добиваться встречи с Путиным, а попутно вместе с советниками написал президенту пространное письмо о том, почему тот не прав. Как говорят люди, близкие к Березовскому, сначала олигарх отправил это письмо лично Путину (по одной из версий, текст начинался с обращения «Дорогой Володя», потому что прежде Березовский обращался к Путину именно так). Тот прочел, позвал автора к себе и все претензии жестко отверг. После этого письмо стало открытым — его 31 мая 2000 года опубликовала газета «Коммерсантъ», принадлежавшая Березовскому (здесь обращение к Путину было уже официальным — по имени и отчеству). Люди со стороны Путина трактуют события чуть по-иному: Березовский стал пользоваться своими СМИ, чтобы давить на власть, добиваясь таким образом собственной выгоды, поэтому Путину пришлось отвечать. В этой паре соперники стоили друг друга, так что лукавить могли оба.

Как вспоминали знакомые олигарха, с начала лета 2000 года тот уже находился в оппозиции к Путину и именно поэтому отсутствовал на описанной нами встрече президента с богатейшими бизнесменами в конце июля. Для борьбы с Путиным в руках Березовского оставался мощный ресурс, только что приведший президента к власти, — первый общенациональный телеканал, ОРТ (другим орудием, пусть и куда меньшим, была газета «Коммерсантъ»). И здесь началось самое интересное. Оказалось, что честная журналистика может уничтожить политическую карьеру Путина едва ли не быстрее, чем заказные выдумки разрушили перспективы его оппонентов. Оказалось также, что Доренко не только выдающийся манипулятор, но и талантливый репортер.

«Курск»

12 августа 2000 года в акватории Баренцева моря во время учебных пусков торпед взорвалась, частично разрушилась и затонула атомная подлодка российского ВМФ «Курск». Судьба экипажа на протяжении долгих дней была неизвестна — лишь много позже выяснится, что все 118 подводников погибли либо в момент взрыва, либо в течение восьми часов после него. Путин лично и власти в целом отреагировали на случившееся максимально непрофессионально и бессовестно. Сам Путин был в Сочи в отпуске и не прерывал его на протяжении почти всей первой недели трагедии — пока военные неумело пытались организовать спасательную операцию. К тому моменту, когда президент вернулся в Москву с отдыха, гибель экипажа стала фактом даже для самых больших оптимистов. Хотя и смерть моряков власти признавать не спешили, сделав это только 21 августа, спустя девять дней с момента катастрофы. Как вспоминал позже Березовский, он не сразу, но смог связаться с президентом, пока тот был в отпуске, и порекомендовал немедля прервать отдых. Но был категорически отшит Путиным. Первый канал и «Коммерсантъ» в это время делали свою работу — в Мурманскую область, где расположена база подводников, отправились телевизионные и газетные журналисты. Репортажи внушали пессимизм: было ясно, что военные путаются в показаниях о причинах катастрофы и ходе спасательной операции. Особенно возмущал отказ военных в первые же дни привлечь к спасению уцелевших моряков иностранных ныряльщиков — их позвали только 20 августа, когда это не имело уже ровным счетом никакого смысла. Одним словом, катастрофа вскрыла такой же набор проблем, как позже в «Норд-Осте» и Беслане, — непрофессионализм, вранье, забота о собственном имидже ценой жизни других людей.

22 августа Путин приехал в Видяево — это гарнизон в Мурманской области, где жили семьи подводников. Он даже не побоялся встретиться в актовом зале местного Дома офицеров с родными погибших, хотя потом, вероятно, очень об этом пожалел. Это были почти три часа крайне некомфортного для Путина разговора. Крики, требования и мольбы начали раздаваться из зала буквально с первой же секунды. Собравшиеся, естественно, были в крайнем нервном возбуждении — они засыпали президента обвинениями, как оправданными, так и безосновательными. Очень скоро прозвучал убийственный вопрос: «Почему сразу не позвали иностранных специалистов?!» — «Я отвечу», — начал оправдываться Путин, но в итоге так и не ответил по существу. Вместо этого он выдал то, что у него действительно было на уме. Он обвинил телевидение во вранье. Приведем его ответ целиком:

— Телевидение? Значит, врет. Значит, врет. Значит, врет. Там есть на телевидении люди, которые сегодня орут больше всех и которые в течение десяти лет разрушали ту самую армию и флот, на которых сегодня гибнут люди. Вот сегодня они в первых рядах защитников этой армии. Тоже с целью дискредитации и окончательного развала армии и флота! За несколько лет они денег наворовали и теперь покупают всех и вся! Законы такие сделали!

В этом месте Путин имел в виду и Владимира Гусинского, владельца НТВ, которого к тому моменту уже выдавили из страны, и в еще большей степени Бориса Березовского, акционера ОРТ. Первый канал действительно много освещал катастрофу, но, если посмотреть эти репортажи даже спустя 25 лет, в них не увидишь ничего несправедливого или непрофессионального. Однако Путина это смертельно напугало. 20 августа — за два дня до поездки к вдовам моряков — он встретился с Березовским в Кремле. Встреча, что очень характерно, прошла не в официальном путинском кабинете, а на креслах в приемной главы администрации Александра Волошина. Это было сделано, чтобы показать Березовскому его новое место: он больше не на равных с президентом. На встрече, которую обе стороны вспоминают примерно идентично, состоялся короткий разговор: Путин сообщил Березовскому, что первым телеканалом тот больше руководить не будет (у олигарха было 49% в капитале, но именно он благодаря щедрости Бориса Ельцина управлял активом, хотя государство и владело 51%), а назначенный государством гендиректор ОРТ более не станет выполнять указания бизнесмена. Березовский возмутился, на том и расстались. Олигарх покинул Кремль и вскоре навсегда уехал из России, опасаясь тюрьмы. С Путиным он больше никогда не виделся.

Однако это не конец истории. Хотя Путин и уведомил Березовского об опале, кое-какие козыри у олигарха еще оставались — журналисты. Та самая стенограмма встречи Путина с вдовами была добыта репортерами «Коммерсанта» и предана гласности. В актовом зале было запрещено вести запись, за чем следили спецслужбы и путинская охрана, так что подробное описание произошедшего было на вес золота. Но огромная статья в журнале «Коммерсантъ. Власть» дошла лишь до небольшой части населения — такие СМИ читали главным образом обеспеченные жители крупных городов, в основном Москвы. Чтобы правду узнали все россияне, нужно было оружие помощнее. Им опять стал Сергей Доренко. В конце августа он побывал в Мурманской области, а готовую программу выпустил в эфир уже 2 сентября. Это почти идеальный телевизионный репортаж, дотошный и пронзительный. Описывать его сейчас — только портить впечатление тем, кто не смотрел его лично. Посмотрите, оно того стоит. Как вспоминал тогдашний подчиненный Путина, самой унизительной для президента в этом выпуске, вероятно, была одна фраза — Доренко назвал его школьником, который неумело оправдывается за проступок. Это важная деталь: Путин в то время лично смотрел нужные ему телевизионные передачи, и эту он проглядел от начала до конца.

Как родилась эта программа, точно неизвестно. Доренко позже повторял, что сам — исходя из увиденного в Мурманской области — решился на этот самоубийственный шаг. Вероятнее всего, он лукавит и тему своего выпуска обсуждал с Березовским, который имел с Путиным счеты. На это указывает в том числе и то, что почти одновременно с репортажем Доренко в «Коммерсанте» было опубликовано новое открытое письмо Березовского Путину (олигарх очень любил этот жанр и естественным образом привлекал к нему свои СМИ). Но уже неважно, кто придумал тот выпуск телепрограммы. Иногда так бывает, что даже аморальные люди совершают очень важный для истории поступок. Доренко молниеносно уволили с ОРТ, Кремль сделал так, чтобы он больше никогда не смог устроиться на телевидение. Акции первого телеканала, принадлежавшие Березовскому, были скоротечно перераспределены в пользу более лояльного члена «семьи», бизнесмена Романа Абрамовича.

Путин вынес из случившегося важный урок. Он прекрасно знал, что Доренко и Березовский только что сделали его президентом с помощью фейков и подхалимажа. Царю, вероятно, было трудно поверить, что теперь те же люди искренне борются за правду. Отчасти его можно понять — сами журналисты сделали так, что Путин познал их продажность и беспринципность. Значительно позже Доренко рассказывал, будто Путин в разгар истории с «Курском» лично звонил на ОРТ и доказывал тамошнему начальству, что показанные ими в эфире офицерские вдовы на самом деле были «нанятыми за сто долларов шлюхами». Верифицировать это свидетельство мы не можем — Доренко был склонен приукрашивать свою речь сочными небылицами. Но мысль о продажности медиа тогда явно захватила Путина целиком. Доренко опять же вспоминал, что незадолго до выхода его передачи про «Курск» Путин позвал его в Кремль и предложил «работать на себя». Березовский уже в прошлом, заявил Путин, первым каналом президент будет «руководить лично». «Мы хотим сделать так, — сказал президент, — чтобы ваша жизнь была комфортной… Чтобы вы не нуждались… Я хочу, чтобы вы знали, что у нас с этим, — он пошевелил в воздухе пальцами, как будто считал деньги, — что у нас с этим проблем нет». Когда спустя пару дней Доренко выпустил разгромный репортаж из Видяево, Путин, наверное, решил, что Березовский заплатил за это еще больше.

Как вспоминает один из наших собеседников, Путина очень задел тот факт, что в своем репортаже Доренко без стеснения обсуждал президента с обычными людьми (видео содержало интервью с несколькими офицерами и матросами Северного флота, включая капитана другой атомной подлодки, с жителями Видяево, учителями, детьми и женами моряков). Разговаривая с каждым, Доренко прямо говорил о бездействии Путина, и никто с этим не спорил. Капитан первого ранга Олег Якубина на вопрос Доренко: «Наше руководство запуталось во вранье, это мешало нам верить власти. А что чувствовали вы?» — грустно посмотрел в камеру, выдохнул и сказал: «К сожалению, мы себя чувствовали тоже не лучшим образом». Путина разозлило, что простые люди без страха говорили о нем неприятные вещи миллионам других простых людей по всей стране.

Путин был настолько унижен историей с «Курском», что это повлекло за собой разрушительные последствия для рынка российских СМИ, так толком и не сложившегося. НТВ и ОРТ были отобраны у Гусинского и Березовского, следом были подчинены и остальные телекомпании, проявлявшие хоть какую-то независимость от Кремля. Один из африканских писателей ХХ века придумал формулу, описывающую жизнь на его континенте: «Африкой управляют по радио». Путин с первых же дней президентства понял, что Россией управляют по телевизору. Если посмотреть архивные репортажи из кабинета Анатолия Собчака, можно заметить, что у путинского начальника на видном месте стоял еще советский телевизор — чтобы смотреть программу «600 секунд». На видеозаписи с отдыха в финских лесах (мы упоминали ее в третьей части книги) Собчак и его люди шутят опять же о телевидении — дескать, вдруг «600 секунд» покажет сюжет, как мэр Петербурга «глодает кости» (в этот момент Собчаку подали тарелку с жареным мясом). Собственный образ на телеэкране очень сильно волновал новых российских руководителей. Когда Путин стал президентом, многие его подчиненные обзавелись в своих кабинетах огромными, постоянно включенными телевизорами, чтобы смотреть выпуски новостей, а некоторые, особо продвинутые, установили рядом еще и монитор для отслеживания публикаций в блогах.

«Она утонула»

Лишь зачистив непослушных телевизионщиков, Кремль поочередно сделал то же сначала с печатными СМИ, затем с онлайн-изданиями, а позже с социальными сетями и интернет-поисковиками. Этот процесс занял двадцать с лишним лет и до сих пор продолжается. Личным его итогом для Путина стало то, что читать газеты и включать телевизор он, по многим свидетельствам, давно перестал. Ничего, что Путина там могло бы напугать, сейчас все равно не покажут и не напечатают. Новости президент России потребляет теперь в виде регулярного дайджеста — бумажной папки с выдержками из статей и телепередач, которую ему готовит Алексей Громов, важный герой последующих глав.

В сентябре 2000 года Путин отправился в США, где дал первое интервью популярному американскому телеведущему Ларри Кингу. Там на вопрос: «Что же случилось с подлодкой „Курск“?» — он дал свой печально знаменитый ответ: «Она утонула», сопроводив его кривой ухмылкой (которая, впрочем, не сходила с его лица на протяжении почти всего разговора). Подчиненный Путина тех лет утверждает, что президент позже переживал из-за неуместности своего ответа. Сам собеседник объясняет поведение Путина примерно так же, как другой источник, который выше комментировал общение президента с жертвами теракта в Беслане: «Он не умеет показывать эмоции. Тем более не хотел выглядеть слабым перед американцами. Да и вопрос был тупой. Какой вопрос, такой и ответ».

Березовский и Гусинский с 2000 года ни разу не приезжали в Россию. На первого на родине было заведено множество уголовных дел, ему в зависимости от политической конъюнктуры вменяли любые возможные преступления — от терактов в Чечне до политических убийств. Он стал кем-то вроде Владимира Кумарина, Юрия Шутова или Шамиля Басаева — удобным «мерзавцем», чьей аморальностью Кремль прикрывал собственную. Жизнь в эмиграции, где Березовский сделался ярым критиком Путина, не очень удалась бывшему олигарху. Он промотал оставшееся у него состояние на политические авантюры, суды с бывшими партнерами и, вероятно, девушек. В марте 2013 года его нашли мертвым в собственном доме в пригороде Лондона. По основной версии, которую не оспаривали его друзья и родственники, Березовский повесился, что стало финалом глубокой депрессии. Незадолго до самоубийства Березовский написал очередное письмо. Он передал его бывшему коллеге по «семье» Роману Абрамовичу, который сохранил в России не только активы, но и тесные отношения с Путиным. Именно Путину послание и было адресовано. Как с нескрываемым удовольствием комментировали в Кремле, в письме Березовский «умолял Путина о прощении», писал, что «запутался и совершил много ошибок». Один из ознакомившихся с письмом людей сказал нам, что это было психологически очень тяжелое чтиво. В конце послания Березовский просил Путина только об одном: о возможности вернуться в Россию.

Гусинский, живя в эмиграции, проделал в чем-то похожий путь с тем отличием, что повинился перед Путиным гораздо раньше и с некоторой выгодой для себя. Как установили авторы этой книги в одном из опубликованных ранее расследований, вскоре после бегства из России Гусинский достиг с Путиным «джентльменского соглашения», по условиям которого олигарх отказывался от претензий на свои бывшие медиаактивы, а взамен получил право продавать на российском рынке изготовленные его компаниями телевизионные сериалы. Эти сериалы долгое время приносили Гусинскому значительный доход, который он, правда, проматывал опережающими темпами. За двадцать с лишним лет за границей бывший владелец НТВ так поиздержался, что влез в долги и стал распродавать имущество, попутно ссорясь со своими подрядчиками и кредиторами. В своих личных финансовых спорах он, как и раньше, ловко использует журналистов — по традиции за деньги. По-прежнему за деньги используют журналистов и оказавшиеся в эмиграции экс-акционеры ЮКОСа, когда-то пытавшиеся с помощью «Газеты.Ru» отбить атаку государства.

Телекиллеров такого масштаба и талантов, как у Невзорова и Доренко, российская земля более не рождала. Конечно, на телевидении и сейчас есть люди, занимающиеся примерно тем же самым, но накал страстей сильно спал. Причина этого состоит в том, что в стране, где правителю подконтрольны все каналы информации, медийные войны уровня 90-х просто невозможны. Стало быть, не нужны и киллеры — теперь нужны платные лжецы, о которых речь пойдет в следующей главе.

Невзоров живет вне России, откуда все так же артистично и все так же не заботясь о фактах критикует Путина и всех россиян. За это он получил гражданство Украины — как было сказано, «за выдающиеся заслуги» перед этой страной. Его очаровательная беспринципность всегда находила спонсоров. Доренко после передачи о «Курске» мог работать только на радио, где он на протяжении многих лет вел разговорные шоу. Правда, с годами природа опять взяла свое. Взломанная в 2014 году электронная переписка высокопоставленного кремлевского начальника зафиксировала грустный факт: администрация президента приказывала Доренко, что и как говорить на публике, а он сухо отвечал «понял». Журналист скоропостижно скончался от разрыва аорты в День Победы, 9 мая 2019 года, когда ехал на мотоцикле по Садовому кольцу в Москве.

Сто восемнадцать человек, утонувших вместе с «Курском», доставали со дна, а потом хоронили на протяжении еще двух лет после гибели подлодки. Тела матросов отправляли семьям по городам и весям большой страны, а останки почти всех офицеров предали земле на Серафимовском кладбище Петербурга. Этот некрополь уже стал полноценным героем нашей книги. Здесь, на небольшом пятачке, нашли последний приют родители Владимира Путина, его приятель-бандит Роман Цепов, а также приятель-чекист Александр Григорьев. Здесь же упокоились 32 подводника с «Курска», чьих жен Путин, вероятно, называл «шлюхами». Когда в 2002 году прощались с командиром погибшей подлодки Геннадием Лячиным, петербуржцы ждали приезда президента. Но вместо этого он опять уехал в отпуск.