Демократия с доставкой. Почему США разучились менять режимы по всему миру

От плантаций к протекторатам

Идея исключительности США, восходящая к самой основе американской республиканской традиции, определяла внешнюю политику страны столетиями. Как пишет историк Иван Курилла в своей книге «Американцы и все остальные», миссионерский пафос был неотъемлемой частью американской идентичности задолго до того, как Соединенные Штаты стали глобальной державой. Американцы воспринимали свою политическую систему не просто как национальный выбор, а как универсальную модель, которую можно и нужно распространять. Это убеждение со временем превратилось в форму морального оправдания внешнего вмешательства: нести другим американские ценности означало нести «свободу».

Практика вмешательства во внутренние дела других государств начала формироваться в США в конце XIX века. Одним из первых таких эпизодов стало свержение власти на Гавайях в 1893 году. Гавайские острова обладали большим экономическим значением благодаря выгодному расположению и плантациям сахарного тростника, который активно экспортировался в Соединенные Штаты. Американские предприниматели, контролировавшие плантации, играли решающую роль в местной экономике и постепенно усиливали свое политическое влияние. Когда королева Лилиуокалани попыталась провести реформы и ограничить влияние иностранных компаний, вернув больше власти коренному населению, это вызвало резкое недовольство американцев.

Бизнесмены быстро организовали заговор против королевы, заручившись поддержкой официального представителя США на Гавайях, дипломата Джона Стивенса. Тот, ссылаясь на необходимость защиты жизни и собственности граждан Соединенных Штатов, санкционировал высадку на острова отряда американских морских пехотинцев. Военное присутствие американцев обеспечило успех заговора, королева была свергнута, а власть перешла к временному правительству, полностью состоявшему из сторонников присоединения к США.

Вскоре после этих событий, в 1898 году, Гавайи были официально аннексированы Соединенными Штатами. Этот эпизод демонстрирует, что за риторикой о защите свободы и интересов граждан США часто стояли более прагматичные цели — защита бизнеса и стратегического влияния.

В том же году вспыхнула Испано-американская война, которая определила курс внешней политики США на ближайшие десятилетия. Поводом стало стремление Кубы избавиться от многолетнего испанского колониального господства. Соединенные Штаты публично поддержали кубинцев, объявив войну Испании и позиционируя себя как освободителя народов, страдающих под гнетом империи.

Американские войска одержали быструю победу над испанцами, однако вместо того, чтобы предоставить Кубе полноценную независимость, США установили над ней фактический протекторат. Под американский контроль перешли также Филиппины, Гуам и Пуэрто-Рико, что значительно расширило стратегическое и экономическое влияние США в мире. В итоге заявления о поддержке свободы и независимости оказались предлогом для расширения территориального и экономического влияния.

Первая половина XX века стала временем активного вмешательства США в дела государств Центральной Америки и Карибского бассейна. Американские компании имели здесь широкие экономические интересы (строительство Панамского канала и выращивание фруктов — в первую очередь бананов), реализации которых мешали политическая нестабильность и внутренние конфликты.

Одним из наиболее заметных примеров такого вмешательства стала длительная оккупация Гаити. Американские войска занимали эту страну с 1915 по 1934 год, полностью взяв под контроль ее финансовую систему и политическую администрацию. Поводом для вторжения стала «необходимость обеспечить стабильность и защитить иностранные инвестиции», однако фактически американская администрация управляла страной, не считаясь с интересами местного населения. Это вызвало мощную волну недовольства среди гаитян, которые воспринимали присутствие США как акт колониальной агрессии.

Схожая ситуация сложилась и в Никарагуа в 1920-х годах. Американские военные вмешивались во внутренние конфликты в стране, поддерживая политических лидеров, которые были готовы продвигать интересы США и их бизнеса. По итогам такой политики Соединенные Штаты воспринимались в странах Центральной Америки не как защитник свободы, а как агрессор, преследующий исключительно собственные экономические интересы.

Союзники по плану Маршалла

После Второй мировой войны мир оказался разделенным на две противоборствующие системы: капиталистическую, возглавляемую США, и социалистическую, лидером которой был Советский Союз. В этих условиях американская внешняя политика приобрела новый масштаб и новую задачу — противостоять распространению коммунизма и укреплять собственное влияние в мире. Власти Соединенных Штатов пришли к выводу, что лучший способ обеспечить стабильность и предотвратить появление новых конфликтов — это глубокая перестройка политических и экономических систем побежденных стран, чтобы они стали надежными союзниками и поддерживали американские интересы.

Наиболее яркими примерами такой политики стали оккупация и последующая перестройка Германии и Японии. Эти две страны были полностью разбиты в ходе войны, их прежние политические режимы оказались уничтожены, а экономика разрушена. В Японии американская оккупационная администрация во главе с генералом Дугласом Макартуром провела радикальные политико-экономические реформы. Император Хирохито формально сохранил престол, однако его власть была существенно ограничена новой демократической конституцией.

Введенная американцами конституция провозглашала гражданские права и свободы, ограничивала возможности страны иметь собственную армию и заложила основы парламентской демократии. Одновременно США вложили значительные средства в восстановление японской экономики, что позволило стране быстро восстановиться после войны и стать надежным партнером Соединенных Штатов в Азии.

Подобная ситуация сложилась и в послевоенной Германии, которая была разделена на четыре зоны оккупации: американскую, британскую, французскую и советскую. План Маршалла, реализованный в зоне США, сыграл ключевую роль в восстановлении Западной Германии. Американская администрация не только финансировала перезапуск немецкой экономики, но и активно поддерживала формирование демократических институтов и политических партий, ориентированных на западную модель развития.

Однако процесс восстановления проходил на фоне обострения противостояния с СССР: Берлинский кризис 1948–1949 годов и последующее строительство Берлинской стены в 1961 году стали символами разделения Германии и всей Европы на сферы влияния Советского Союза и Соединенных Штатов. Несмотря на эти вызовы, Западная Германия быстро превратилась в экономически успешную и политически стабильную страну, лояльную США и ставшую одним из важнейших союзников Вашингтона в Европе.

Однако американская внешняя политика в послевоенный период не ограничивалась только восстановлением побежденных государств. Власти США были глубоко обеспокоены перспективой распространения коммунизма в Западной Европе, особенно в Италии и Франции, где коммунистические партии были очень популярны и могли прийти к власти на демократических выборах.

В ответ на это США начали активно поддерживать антикоммунистические партии и движения в этих странах, проводя масштабные пропагандистские кампании и оказывая экономическое давление. Послевоенные реформы в Германии и Японии (а также Южной Корее) стали редкими успешными примерами, тогда как попытки сдерживать коммунизм в других странах часто приводили к политическим конфликтам и нестабильности.

ЦРУ против коммунизма

В период холодной войны стратегия США по смене режимов претерпела изменения. Хотя прямые военные столкновения, такие как Корейская война и Вьетнам, продолжались, они ясно показали опасность эскалации конфликта, особенно в Корее, где существовала реальная угроза перерастания боевых действий в ядерную войну. Осознавая эти риски, Вашингтон стремился по возможности избегать открытых интервенций и все больше полагался на скрытые операции спецслужб (прежде всего ЦРУ), направленные на поддержку лояльных режимов и устранение потенциальных союзников социалистического блока.

Одним из первых примеров новой стратегии стал переворот в Иране в 1953 году. Национализация нефтяной отрасли в стране вызвала недовольство Великобритании, и США поддержали ее. ЦРУ совместно с МИ-6 организовали операцию «Аякс»: развернув пропаганду, спровоцировав протесты и воспользовавшись поддержкой армии, они добились свержения премьер-министра Мохаммеда Мосаддыка. К власти вернулся шах Мохаммед Реза Пехлеви, правивший страной следующие 26 лет. Хотя операция обеспечила краткосрочный контроль, она усилила антиизраильские и антиамериканские настроения в Иране, которые позднее сыграли свою роль в Исламской революции 1979 года.

В 1954 году США провели аналогичную операцию в Гватемале. Президент Хакобо Арбенс начал аграрную реформу, затронувшую интересы американской корпорации United Fruit. Опасаясь усиления левых движений, ЦРУ запустило операцию “PBSuccess”, которая предусматривала финансирование вооруженных групп, пропаганду и дезинформацию. В результате Арбенс ушел в отставку, а к власти пришла военная хунта. Реформы были отменены, началась долгая гражданская война, унесшая тысячи жизней и надолго дестабилизировавшая страну.

Еще один резонансный эпизод — поддержка США военного переворота в Чили в 1973 году. Президент Сальвадор Альенде, пришедший к власти демократическим путем, начал национализацию ключевых отраслей, что вызвало недовольство в Вашингтоне. ЦРУ организовывало информационное давление на власти Чили и экономическую блокаду страны.

В итоге 11 сентября 1973 года произошел военный переворот, в ходе которого Альенде погиб, а к власти пришел генерал Аугусто Пиночет. Новый режим установил жесткую диктатуру, сопровождавшуюся массовыми репрессиями. Несмотря на официальные заявления о борьбе с коммунизмом, действия США вызвали международное осуждение.

Тайные операции позволяли США избегать прямого противостояния с СССР, но нередко вели к дестабилизации регионов и усиливали недоверие к американской политике и осуждение со стороны международного сообщества.

В 1983 году после убийства премьер-министра Гренады Мориса Бишопа и установления военной диктатуры в стране США под предлогом защиты американских граждан и восстановления демократии провели операцию «Яркая ярость», которая привела к смене власти. Несмотря на поддержку операции гражданами Гренады, международное сообщество осудило Вашингтон за нарушение чужого суверенитета. Гренада стала символом «маленькой победоносной войны» — успешного, но спорного примера смены режима в стране, не представлявшей непосредственной угрозы США.

В 1989 году последовала операция «Правое дело» в Панаме. Генерал Мануэль Норьега, ранее сотрудничавший с американскими спецслужбами, стал неудобным союзником, и его обвинили в нарушениях прав человека и связях с наркокартелями. После короткой, но ожесточенной кампании Норьега был свергнут и арестован. Однако разрушения и жертвы среди мирных жителей вызвали серьезную критику. Хотя операция была признана военным успехом, вопросы о ее правомерности остались открытыми.

Побеждать легко, контролировать трудно

После окончания холодной войны и распада СССР США стали единственной глобальной сверхдержавой с подавляющим военным и политическим превосходством. В Вашингтоне это воспринималось как возможность укрепить «новый мировой порядок», свергая диктаторские режимы и продвигая демократические ценности. Однако опыт интервенций 1980–1990-х годов показал, что даже при очевидном военном превосходстве достижение устойчивых политических результатов может быть крайне сложной задачей.

В начале 1990-х США попытались использовать военную силу в рамках гуманитарной миссии в Сомали. Первоначально направленная на доставку продовольствия страдающему от голода населению, операция быстро переросла в вооруженные столкновения с местными группировками. Кульминацией стала трагедия в Могадишо в 1993 году, где погибли американские солдаты. Общественный резонанс привел к спешному выводу войск. Интервенция в Сомали показала, насколько рискованны подобные кампании без ясной политической стратегии и глубокого понимания локальной обстановки.

Другим примером вмешательства в этот период стала операция в Гаити в 1994 году. Под угрозой военного вторжения военные, пришедшие к власти после переворота, уступили, позволив американцам войти в страну без боя. Законно избранный президент Жан-Бертран Аристида был восстановлен в должности, однако отсутствие структурных реформ привело к продолжению политической нестабильности. Опыт Гаити еще раз подтвердил: силовое устранение режима само по себе не приводит к устойчивой демократизации.

Однако переломным моментом для американской внешней политики стала операция в Косово в 1999 году. Впервые после холодной войны США и их союзники по НАТО провели крупномасштабную военную кампанию в Европе — в регионе, ранее находившемся в сфере влияния СССР. Операция проходила без мандата ООН и сопровождалась серьезными юридическими и политическими разногласиями.

Официальной целью было предотвращение гуманитарной катастрофы и этнических чисток, однако критики указывали на нарушение международного права и фактическую односторонность действий Соединенных Штатов. Косово стало символом новой эпохи: гуманитарные соображения стали использоваться для легитимации вооруженного вмешательства, а граница между защитой населения и преследованием собственных геополитических интересов окончательно размывалась.

Перелом: Ирак и Афганистан

Начало XXI века ознаменовалось радикальным изменением внешнеполитической стратегии США после событий 11 сентября 2001 года. В ответ на теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне США объявили «войну с терроризмом», которая привела к двум масштабным интервенциям в Афганистане и Ираке и стала поворотным моментом в мировой политике.

Первой стала операция в Афганистане. Режим талибов обвиняли в укрытии лидеров «Аль-Каиды», ответственной за теракты в США. В октябре 2001 года Соединенные Штаты и союзники начали кампанию «Несокрушимая свобода». Талибы были быстро свергнуты, а власть перешла к новому прозападному правительству во главе с Хамидом Карзаем. Однако за первоначальным успехом последовал затяжной конфликт. Несмотря на масштабную поддержку со стороны США, афганское правительство оказалось слабым и коррумпированным, а боевики «Талибана» постепенно восстанавливали влияние. Война продолжалась два десятилетия, став самой долгой в истории США и приведя к большим потерям, экономическим затратам и росту антиамериканских настроений в мире.

В 2003 году США начали вторжение в Ирак, обвинив режим Саддама Хусейна в создании оружия массового поражения и связях с терроризмом. Эти обвинения впоследствии не подтвердились. Тем не менее под лозунгом борьбы с угрозой безопасности американцы свергли Хусейна и захватили Багдад. Но вместо стабильности страна быстро погрузилась в хаос.

Ошибки американской администрации — в частности, роспуск иракской армии и запрет на участие бывших баасистов в управлении — вызвали всплеск насилия и создали условия для гражданской войны. В условиях распада госинститутов усилились религиозные и этнические конфликты, появилось множество вооруженных группировок, в том числе ИГИЛ.

Иракская кампания резко ухудшила имидж США как защитника демократии. Вместо заявленной стабилизации страна оказалась в состоянии затяжного кризиса. Параллельно в американском обществе усиливался скептицизм в отношении прямых интервенций и политики смены режимов.

Уроки вмешательства

К началу 2020-х годов стратегия США претерпела заметные изменения. Опыт Ирака и Афганистана показал пределы военного вмешательства: свержение режимов не приводило к стабилизации стран, а нередко порождало новые конфликты и гуманитарные катастрофы. Военные операции оборачивались затяжными войнами, большими потерями и ростом антиамериканских настроений — как за рубежом, так и внутри страны.

Дополнительные сомнения вызвали события «арабской весны», особенно в Ливии, Египте и Сирии, где попытки поддержать демократические перемены извне привели к непредсказуемым последствиям. В Ливии в 2011 году США действовали скорее в поддерживающей роли, помогая Франции, Великобритании и их союзникам, которые начали военную операцию против режима Муаммара Каддафи. Режим свергли, но страна вскоре погрузилась в хаос и гражданскую войну.

Похожая динамика наблюдалась и в Сирии, где Вашингтон оказывал ограниченную поддержку оппозиционным силам на фоне активной вовлеченности региональных и европейских игроков. Эти события вновь поставили под вопрос эффективность внешнего вмешательства без продуманной стратегии восстановления, а также продемонстрировали ограничения американской модели действий, особенно когда инициатива исходила не от самих США.

Идея продвижения демократии как универсальной миссии США, особенно усилившаяся после 11 сентября, столкнулась с реальностью: политическую устойчивость невозможно создать извне одними лишь военными средствами. На этом фоне США начали отход от политики прямых интервенций. Вывод войск из Афганистана в 2021 году и свертывание операций в Сирии стали символами этого разворота. Сегодня Вашингтон все чаще делает ставку на дипломатическое и экономическое давление, поддерживая союзников и избегая прямого вмешательства — стараясь извлечь уроки из прошлого, но не отказываясь от претензии на глобальное лидерство.