История
14 апреля Государственная дума приняла в третьем, окончательном чтении закон, устанавливающий день воинской славы России «3 сентября — День окончания Второй мировой войны (1945 год)» и отменяющий принятый в 2010 году закон, где тот же самый день воинской славы был установлен на 2 сентября. Причина здесь одна — желание президента России отличаться от остального мира, особенно от западных стран во главе с США. Все страны мира, кроме Китая, считают днем окончания Второй мировой войны 2 сентября 1945 года, когда на борту американского линкора «Миссури» в Токийском заливе был подписан акт о безоговорочной капитуляции Японии. Среди подписавших этот документ был и советский генерал Кузьма Деревянко, представитель Главного командования советских войск на Дальнем Востоке при штабе командующего союзными войсками на Тихом океане генерала Дугласа Макартура.
Мотивировка переноса дня окончания войны на 3 сентября довольно странная. В пояснительной записке к законопроекту отмечается, что указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1945 года 3 сентября было объявлено Праздником победы над Японией и днем всенародного торжества и что на советской медали «За победу над Японией» выбита дата «3 сентября 1945 года». Таким образом, авторы законопроекта во главе с председателем комитета по обороне генералом Владимиром Шамановым прямо признаются, что идут следом за Сталиным, которому было важно иметь другой день победы над Японией, чем западные союзники. Дальше — еще менее понятно: «День победы китайского народа в войне сопротивления Японии отмечается широко и ежегодно 3 сентября». Почему китайские коммунисты, придя к власти в 1949 году, вслед за Сталиным сделали праздником 3 сентября, понятно. Но совсем не понятно, почему сегодня так должно поступать российское руководство.
В заключении на законопроект, данном думским комитетом по обороне, утверждается, что «успешные действия советских войск в боях с японской армией в Маньчжурии, на Южном Сахалине и Курильских островах имели решающее значение для приближения окончания Второй мировой войны». А вот это просто не соответствует действительности.
Объявление Советским Союзом 8 августа 1945 года войны Японии и пленение советскими войсками Квантунской армии имело, вопреки распространенному в России мнению, не военное, а только политическое значение. Сам факт вступления СССР в войну с Японией лишил Токио последних надежд на то, что Москва может выступить в качестве посредника для переговоров с США и их союзниками для достижения мирного соглашения, отличного от безоговорочной капитуляции. На такой исход японцы надеялись вплоть до 8 августа. Американцы и их союзники полностью господствовали на море и в воздухе. У японцев не было достаточного числа транспортных самолетов и судов для эвакуации Квантунской армии и, что еще важнее, практически не было для них горючего. К тому же суда, вышедшие из маньчжурских портов, и самолеты, взлетевшие с маньчжурских аэродромов, в своем большинстве были бы уничтожены американской авиацией, линкорами, крейсерами и подводными лодками. По этой же причине нельзя было использовать и промышленный потенциал Маньчжурии для обороны Японии. Маньчжурия уже тогда для Японии не имела никакого военного значения. Это доказывается тем, что Токио готов был вернуть Москве не только Южный Сахалин и Курильские острова, но и Дальний с Порт-Артуром, а также соглашался на демилитаризацию Южной Маньчжурии в качестве платы за посредничество для начала переговоров с американцами.
Однако Сталин на японские сигналы не отвечал. Он знал, что американцы ни на какой другой вариант, кроме безоговорочной капитуляции, не пойдут, а все территории, которые предлагали японцы, он рассчитывал захватить в результате короткой победоносной войны. Строго говоря, после объявления войны Японии советские армия и флот вообще могли не вести никаких боевых действий. Для Японии приговором стало само объявление войны Сталиным. Применение же США атомных бомб показало японскому руководству, что его расчет на длительное сопротивление после высадки союзного десанта на Японских островах провалился и положение безнадежно. Напомним, что 13 августа, перед самым объявлением о капитуляции Японии, американское командование решило, что если капитуляции не последует, то в августе на Японию будет сброшена еще одна бомба, затем еще по три бомбы в сентябре и октябре, после чего 1 ноября должна была последовать высадка американских войск на большой японский остров Кюсю. Действия советских войск при этом вообще не принимались во внимание.
Но уже 10 августа, после второй атомной бомбардировки, японское правительство решило принять Потсдамскую декларацию союзных держав с требованием безоговорочной капитуляции, хотя еще не объявило об этом. По словам министра иностранных дел Сигэнори Того, «теперь, после атомной бомбардировки и вступления русских в войну против Японии, никто в принципе не возражал против принятия Декларации».
Советский лидер был осведомлен о том, что у американцев появилась атомная бомба, и допускал, что ее могут использовать против Японии. Никита Хрущев вспоминал: «Я присутствовал в Москве при разговоре, когда Сталин торопил военачальников как можно скорее начать операции против Японии, иначе она капитулирует перед США и мы не успеем включиться в войну. У Сталина были тогда сомнения, станут ли американцы держать данное ими ранее слово. Думал, что могут и не сдержать». При планировании Маньчжурской операции Ставка и командующие фронтами полагали, что война с Японией продлится не менее двух месяцев. В реальности же боевые действия продолжались всего неделю. После заявления императора о готовности Японии капитулировать организованное сопротивление прекратилось. Продолжали сражаться лишь те части и солдаты, до которых не дошел приказ.
Что же касается Квантунской армии, то в августе 1945 года это была лишь бледная тень былого величия. Большинство ее дивизий были сформированы только в июле — начале августа 1945 года вместо тех, что давно уже были переброшены на острова Южных морей и в Южный Китай. Многие из них не имели артиллерии и испытывали проблемы с горючим и боеприпасами. Японское командование считало, что по боеспособности такая дивизия уступает обычной полнокровной пехотной дивизии в 5-6 раз. Там преобладали необученные призывники из студентов и инвалидов, ранее не подлежавших призыву. Японским войскам катастрофически не хватало вооружения, боеприпасов, горючего. Против полностью боеспособных 34 расчетных стрелковых и механизированных дивизий и 18 расчетных танковых бригад Забайкальского фронта со стороны Японии действовали 9 пехотных дивизий, 5 смешанных бригад и 2 танковых бригады, чью совокупную боеспособность японское командование оценивало как менее четырех пехотных дивизий. Боеспособность только что сформированных танковых бригад не была оценена, но, учитывая, что они так и не вступили в бой и отступили, оставив всю технику, их реальная боеспособность была близка к нулю.
Что же касается Квантунской армии, то в августе 1945 года это была лишь бледная тень былого величия
Танки были легкие и устаревшие, но и они из-за отсутствия горючего и подготовленных экипажей так и не смогли вступить в бой. Также отсутствовала противотанковая артиллерия. Против 18 расчетных дивизий 2-го Дальневосточного фронта японцы имели 3 отдельные смешанные бригады и 3 пехотные дивизии, эквивалентные все вместе по боеспособности 1,1 пехотной дивизии. Развернутые против 43 расчетных дивизий 1-го Дальневосточного фронта 12 пехотных дивизий, 2 смешанные, 1 мобильная бригада и 1 пограничный полк были эквивалентны по боеспособности 2,8 пехотным дивизиям. При таком соотношении сил у Квантунской армии не было шансов противостоять наступлению трех советских фронтов. Но и эвакуироваться она не могла, так что капитуляция была неизбежна.
И в заключение необходимо упомянуть о том, что советские войска успели отметиться в Маньчжурии совсем не праздничными делами. Красноармейцы убивали, насиловали и грабили прежде всего жившее в Северо-Восточном Китае японское гражданское население. С японскими колонистами расправлялись и китайцы, натерпевшиеся в годы японской оккупации. Но красноармейцы были более жестокими. Один из уцелевших японцев вспоминал: «...если ты натыкался на маньчжуров (китайцев), то они отбирали у тебя все. Но самыми ужасными были красноармейцы. Они убивали японцев просто ради того, чтобы убить. Я видел много трупов, проткнутых штыками. Горы и горы тел…». Всего, по японским оценкам, советские войска убили в Маньчжурии около 11 тысяч мирных японских граждан. И местью эти преступления не объяснишь. Ведь японцы на советской территории не воевали. Доставалось и китайцам, которым тем более мстить было не за что. Американский офицер, оказавшийся в эти дни в Шэньяне (Мукдене), свидетельствовал: «Красноармейцы занимаются только грабежами и убийствами. И они грабят не только японцев. Некоторые солдаты носят сразу десяток наручных часов...».