Как тебе такая социалка, Илон Маск? Почему Европа не спешит стать Америкой

Социально-экономические системы Европы и США начали расходиться после Второй мировой войны. Пострадавшие после войны страны Европы отстраивались заново за счет государственных расходов, доля которых в ВВП стала резко расти, причем этот рост продолжался еще пять десятилетий. В США госрасходы тоже быстро росли, но программы социальной поддержки принимались со скрипом (один из немногих успешных примеров — это президент Линдон Джонсон, который в 1965 году запустил медицинское страхование для малоимущих и пенсионеров, а также реформировал образование), куда больше бюджетных средств тратилось на войну во Вьетнаме. Пробелы в социальном секторе начали заполнять частные компании. К примеру, медицина в США стала бизнесом, что привело к росту расходов: теперь 31% всех денег на здравоохранение уходит на получение прибыли и бюрократию, а не на лечение. Поэтому судить по формальным признакам (доля расходов в ВВП) не всегда удобно: эти расходы могут быть большими, но в итоге становятся частью сверхприбыли частных компаний, которые в свою очередь заинтересованы в минимизации своих издержек.

Неудивительно, что, когда в декабре 2024 года Луиджи Маджоне застрелил Брайана Томпсона, топ-менеджера медицинской страховой компании UnitedHealth Group, убийца стал популярной фигурой среди американцев. Не все находили в себе силы сочувствовать менеджеру, придумавшему, как использовать искусственный интеллект, чтобы автоматически находить поводы для отказа больным в выплате пособий (по некоторым позициям коэффициент отказов удалось увеличить в 9 раз за последние три года).

Чем Европа не Америка

Транспорт

Один из показательных примеров работы государственных институтов — общественный транспорт. В США он развит преимущественно в крупных городах, таких как Нью-Йорк и Сан-Франциско, где существуют обширные системы метро и автобусных маршрутов. Однако в большинстве средних и малых городов транспорт либо отсутствует, либо представлен ограниченным набором маршрутов с долгим периодом ожидания. Города планируются преимущественно для удобства автомобилистов, но никак не для оптимизации системы общественного транспорта. В ЕС ситуация противоположная. Долгие годы чиновники стараются снизить популярность личных автомобилей и поощряют пешие прогулки, езду на велосипеде и общественный транспорт. В результате 10–20% жителей Европы пользуются общественным транспортом для поездок на работу, в то время как в США таких всего 2%. Это вопрос не только удобства, но и экологии, а также экономики, ведь из-за этого жители европейских стран тратят на транспорт ощутимо меньше по сравнению с американцами. Особенно эта разница заметна для людей с более низкими доходами. Согласно данным ЕС за 2023 год, в среднем европейские домохозяйства тратят около 11% своего дохода на транспортные расходы, что примерно на 5% меньше, чем американские.

Эта проблема касается не только муниципального транспорта, но и в целом транспортной инфраструктуры в стране. Скажем, система железнодорожного сообщения между городами в США развита очень плохо, настоящих высокоскоростных поездов (то есть со средней скоростью от 250 км/ч) нет вообще, а единственный относительно высокоскоростной поезд Acela преодолевает расстояние между Нью-Йорком и Вашингтоном (328 км) за три часа, в то время как, например, Eurostar преодолевает 500 км, разделяющих Лондон и Париж, немногим более чем за два часа (при почти той же стоимости билета).

Образование

Сегодня образование в ЕС либо значительно дешевле, чем в Штатах, либо вовсе бесплатное, так как правительства активно субсидируют расходы на него. В США стоимость обучения в колледже часто является значительным финансовым бременем для студентов. Ежегодная стоимость обучения может превышать $40 тысяч. Общий долг по студенческим кредитам в США превышает $1,7 трлн — в восемь раз больше, чем весь госдолг Норвегии. Для значительной части населения высшее образование недоступно, что создает проблемы для социальных лифтов и приводит к появлению ловушек бедности: людям, родившимся в бедных семьях, сложнее выбраться из нищеты.

Более того, в США школы финансируются в зависимости от успеваемости учеников на стандартизированных тестах. В обеспеченных сообществах школы часто получают высокие оценки и самое большое финансирование. Напротив, школы в сельских и малообеспеченных районах получают низкие оценки, поскольку дети там часто сталкиваются с внешними стрессами и обязанностями вне школы, что снижает их успеваемость. Это усиливает ловушку бедности: если вы родились в бедной семье в бедном районе, то, скорее всего, попадете в неблагополучную школу с низким финансированием.

Все это создает порочный круг низкого уровня образования — например, для сельских жителей или населения городских районов, исторически пострадавших от расовой дискриминации. Люди не видят ценности в образовании и редко стремятся в колледж или университет, не считая трату огромных денег на это разумной инвестицией.

В итоге общий уровень грамотности в стране снижается: в 2024 году 21% взрослого населения в США оставался «функционально неграмотным» (то есть обладал лишь самыми базовыми навыками чтения и письма), а у 54% уровень не дотягивал до 6-го класса.

Для сравнения: в Германии функционально неграмотных около 6–7%, во Франции — около 10%, в Великобритании — 16% (в России — 22–25%). Низкая грамотность влияет на квалификацию кадров и производительность труда, то есть в значительной степени и на экономические показатели.

Медицина

Недоступность медицинских услуг — еще одна острая проблема США, тогда как в европейских государствах есть универсальное медицинское страхование, а плата за частные медицинские услуги иногда компенсируется. В Германии, например, размер доплат за медицинскую помощь ограничен фиксированным процентом от дохода: 2% от валового дохода для всех пациентов и 1% для пациентов с хроническими заболеваниями. Все расходы, превышающие эти пороги, полностью покрываются государством.

В США из-за высокой стоимости медицинских услуг около четверти всех американцев остаются без медицинской страховки, что делает их полностью уязвимыми в случае проблем со здоровьем. Больше 40% всех американцев имеют долг за медицинские услуги, который остается главной причиной банкротства в стране.

Тут тоже сказывается низкая грамотность: американцы теряют более $230 млрд в год на лишних расходах на здравоохранение, поскольку почти половина не умеет читать настолько хорошо, чтобы понять медицинскую информацию.

Пациенты в Соединенных Штатах чаще сообщают, что у них нет постоянного врача или места, где они могли бы получить медицинскую помощь. Средняя продолжительность жизни в стране на четыре года ниже, чем в ЕС. Кроме того, в США наблюдается самый высокий уровень предотвратимых и поддающихся лечению смертей среди всех возрастных групп. И все это при том, что США тратят на здравоохранение больше всех в мире.

Некоторая медицинская статистика указывает на проблемы не столько в здравоохранении, сколько в других социальных областях. Например, в 2023 году в стране зарегистрировано более 100 тысяч смертей от передозировки и 43 тысячи смертей, связанных с применением огнестрельного оружия, что значительно превышает аналогичные показатели в других странах с высоким уровнем дохода.

Безопасность

Преступность в США по сравнению с Европой зашкаливает. Во всем ЕС за год бывает совершенно примерно 3,8 тысячи умышленных убийств, в то время как лишь в Техасе и Калифорнии происходит более 4,2 тысячи убийств, а по всей стране — более 20 тысяч. Смертность от огнестрельного оружия в некоторых штатах не то что не сравнима с европейскими странами — она превышает показатели в странах с активными вооруженными конфликтами.

Отчасти это объясняется доступностью огнестрельного оружия: в США количество его владельцев самое высокое в мире, а возможности его приобретения регулируются гораздо менее строго, чем в большинстве других стран. Это увеличивает вероятность насильственных преступлений, таких как убийства и вооруженные нападения.

Важную роль играют и социально-экономические различия, включая неравенство в доходах и бедность, особенно в городских районах, что создает социальное напряжение, способствующее росту преступности. Низкий уровень социальной защиты, характерный для американской системы, также усугубляет проблему, поскольку многие граждане остаются без доступа к базовым услугам и стабильным источникам дохода, им бывает нечего терять и они идут на преступления. Все эти факторы менее выражены во многих европейских странах.

Дети и материнство

Важным условием для равноправия женщин и мужчин является социальная поддержка материнства. Однако в США практически отсутствуют бесплатные ясли и детские сады, а частный детский сад обходится от $500 до $1000 в месяц. При средней зарплате примерно в $5000 в месяц это посильная плата, но для бедных слоев населения это дорого.

Отсутствие доступных детских садов также усиливает ловушку бедности, так как сказывается на карьерных возможностях матери. В странах ЕС ситуация зависит от страны, но в большинстве случаев детские сады либо доступные для всех, либо дешевые для наименее защищенных слоев населения. В целом государственные расходы на детские сады и ясли в ЕС на порядок выше, чем в США.

Кроме того, США являются единственной развитой страной, где нет оплачиваемого декретного отпуска. Бесплатные роддома при этом существуют только для неимущих. Сюда же накладываются и проблемы здравоохранения: роды могут сопровождаться проблемами со здоровьем и дорогостоящим лечением, которое придется оплачивать из своего кармана.

Разошлись в неравенстве

Рост неравенства наблюдается по всему миру, но не везде одинаковыми темпами. В Европе эта проблема стоит менее остро. Еще в 1980 году европейские страны демонстрировали схожие показатели с США: 1% самых богатых получали около 10% национального дохода, тогда как 50% самых бедных — около 20%. С тех пор ситуация радикально изменилась. В Европе теперь 1% богатейших людей получает 12% доходов, тогда как в США — больше 20%. А 50% беднейших в Европе получают теперь 22% национального дохода, тогда как в США — лишь 11%.

Неравенство доходов отражает индекс Джини — в США он самый высокий среди всех развитых стран и редко опускается ниже 40%, выше только у государств третьего мира, в то время как у европейских стран индекс ближе к 30%.

И дело тут не столько в отсутствии прогрессивной шкалы налогов — налоговая система США широко ее применяет и перераспределяет бóльшую часть дохода сверхбогатых между другими слоями населения. В США более неравная ситуация до уплаты налогов, которую не исправляют даже бюджетные трансферты. Европейские страны значительную часть налогового дохода направляют на предоставление социальных услуг, а не на финансовые выплаты. Поэтому высокая степень перераспределения — это скорее признак неудачи, чем достижение.

В стремительном росте неравенства в США принято винить глобализацию и цифровизацию. Но с 1980-х годов Европа и США сталкивались примерно с одинаковыми вызовами со стороны глобальных рынков и технологий. Однако благодаря разнице в политике (в том числе по предоставлению равных стартовых возможностей, борьбе с монополизмом, преодолением ловушек бедности и т. д.) Европа лучше справилась с контролем над неравенством.

Также стоит отметить, что европейские страны лидируют в борьбе с изменением климата, инвестируя в нее все бóльшую долю ВВП. Это немаловажный аспект в снижении неравенства как сейчас, так и в будущем, поскольку исследования показывают, что деградация окружающей среды и неравенство тесно связаны — последствия изменения климата сильнее влияют на бедных, как в глобальном масштабе, так и внутри стран.

Потогонная система

Средний американец все еще зарабатывает больше, чем средний европеец, — $66 тысяч в год, или $4,5 тысячи в месяц после вычета налогов. В Европе нетто зарплаты выше только в Швейцарии, при этом в Дании, Норвегии и Швеции на руки получают в месяц примерно 3,5 тысячи евро, в Германии чуть больше 3 тысяч, в Британии и Франции — 2,7 тысячи. Но при этом работать американцам приходится существенно больше: по данным ОЭСР, американцы каждый будний день работают на один час больше, чем европейцы, — 1811 часов в год на одного американского работника против примерно 1500 часов в большинстве европейских стран, а если сравнивать с Германией, где на одного работника приходится 1341 час в году, то у американца почти на два рабочих часа в день больше.

Эта разница — результат разного трудового законодательства, а не менталитета. Большинство людей в США работают много, но не получают от этого удовольствия. По данным агентства Gallup, лишь 31% американских сотрудников регулярно бывают эмоционально вовлечены в работу, а остальные либо не проявляют энтузиазма, либо и вовсе чувствуют себя несчастными и активно избегают выполнения обязанностей. Значительная часть американцев, вероятно, предпочла бы иметь европейское рабочее время, однако этому мешают их работодатели, непопулярность профсоюзов и стоимость медицинских услуг.

Минимальная заработная плата в США в номинальном выражении не менялась уже 15 лет, а в реальном снизилась на 45% с 1970 года, тогда как в странах Европы (вроде Франции или Германии) рост МРОТ регулярно опережает инфляцию.

Лучшие и самые усердные в своем деле трудоголики в США могут достичь поистине больших высот, но это всегда будет лишь небольшой процент из всех работников. Куда большее число в конечном итоге переутомляются и становятся несчастными, хотя дома у них больше европейских и автомобили дороже. В последнем отчете о счастье в мире США заняли 23-е место, уступив многим европейским странам, а страны Северной Европы с наиболее прогрессивным трудовым кодексом регулярно занимают первые места.

Что говорят сами европейцы

На предложение Илона Маска сделать Европу снова великой уже ответил премьер-министр Польши Дональд Туск. «Европа была, есть и всегда будет великой», — заявил он, выступая в Европарламенте. Об этом же высказалась председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен: «У Европы уникальная социальная рыночная экономика. У нас вторая по величине экономика и крупнейший торговый сектор в мире. У нас более высокая продолжительность жизни, более высокие социальные и экологические стандарты и более низкое неравенство, чем у всех наших глобальных конкурентов».

Опросы показывают, что политики выражают мнение большинства: европейцев обеспокоило избрание Трампа на пост президента, сказано в исследовании Европейского совета по международным отношениям. Жители одиннадцати стран ЕС, участвовавших в исследовании, вместе с британцами посчитали результаты выборов плохой новостью для американцев. Кроме того, они полагают, что это негативно повлияет и на их страны. Доля населения с позицией «Только не Трамп» в ЕС составляет 28%, больше таких только в Швейцарии (37%) и Великобритании (50%).

В Западной Европе более 80% респондентов прогнозируют негативные последствия для экономического роста от президентства Трампа, показал опрос Института экономических исследований.

Впрочем, негативная позиция внутри одиннадцати стран ЕС распределена неравномерно — несколько стран Юго-Восточной Европы радостно восприняли избрание Трампа. «Поэтому попытка ЕС достичь единства в прямой оппозиции Трампу может привести к серьезным разногласиям как между государствами-членами, так и внутри них», — предостерегает Совет.