Ура-ура, в бюджете дыра. Из-за войны в 2023 году россиян ждет урезание расходов на здравоохранение и ЖКХ, рост налогов и девальвация

Рекордный дефицит: война взвинтила расходы

Фундамент российского бюджета-2023 оказался хлипким: вместо изначально запланированного профицита по итогам 2022 года в размере 1,32 трлн рублей правительство получит рекордный за последние годы дефицит — 2% от ВВП, или 2,9 трлн рублей. Министру финансов Антону Силуанову пришлось несколько раз за год менять оценку по дефициту бюджета. Причина — война, или «новые задачи», как скромно выражаются члены российского правительства. Но даже новая оценка считается слишком оптимистичной: эксперты допускают, что к концу текущего года дефицит подрастет до 3,5% ВВП (4,5–5 трлн рублей), что сравнимо с бюджетом-2009 эпохи мирового финансового кризиса.

Динамика российского бюджета в 2022 году отлично демонстрирует аппетиты «новых задач»: с весны положительный баланс начал испаряться. Увеличение военных расходов планомерно «съедало» профицит бюджета: до 1,4 трлн рублей в мае, 1,3 трлн — в июне, 482 млрд — в июле, 137 млрд — в августе и 55 млрд — в сентябре. Смена тренда произошла в октябре, помогли временные рост цен на нефть и наращивание поставок, а также разовое повышение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) для «Газпрома».

Этот маневр позволил закрыть с профицитом октябрь (128,4 млрд рублей) и ноябрь (557 млрд рублей), а общий эффект для бюджета от маневра оценивается в 1,25 трлн рублей (416 млрд из этой суммы ожидаются в декабре). «Без них (доходов от „Газпрома“) октябрь и ноябрь выглядели бы бледно — не то слово, но нефтегазовые доходы в целом за год выглядят даже очень хорошо и без дополнительных взносов. Там идет перевыполнение с большим превышением против того, что заложено было в бюджете на этот год», — отметил в разговоре с The Insider главный экономист консалтинговой компании ПФ «Капитал» Евгений Надоршин.

Без дополнительных доходов от «Газпрома» федеральный бюджет за январь–октябрь закрылся бы с дефицитом приблизительно в 350 млрд рублей. «В четвертом квартале от „Газпрома“ в бюджет поступит около 2 трлн, и газпромовские платежи — это фактор, который как раз определяет, почему у нас бюджет находится в профицитной зоне по состоянию на 11 месяцев. Безусловно, это не ключевой фактор, но если мы зададимся вопросом о том, почему бюджет в профиците, несмотря на спад экономики, — его удерживает фактор „Газпрома“», — согласна главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова.

На дефицит давит активное увеличение расходов: за 11 месяцев этого года они выросли на 21% в сравнении аналогичным периодом 2021-го и превысили 24 трлн рублей. Если в ноябре 2021 года план расходов был исполнен на 93%, а план доходов — на 120%, то в 2022 году эти показатели составили 102% и 99% соответственно. Профицит, зафиксированный в октябре и ноябре, вовсе не означает, что у правительства есть шансы закрыть бюджет с меньшим дефицитом, чем предполагает Минфин. Как правило, значительная часть бюджетных средств расходуется именно в декабре: траты в этом месяце иногда в два–три раза превышают среднемесячные показатели. Именно на конец года приходятся межбюджетные трансферы, обслуживание долга, оплата контрактов и соцвыплаты. Для сравнения: в 2021 году профицит бюджета в ноябре составлял 2,3 трлн, а уже в декабре сократился до 514,7 млрд рублей. Расходы за месяц выросли на 23% — с 20,1 трлн до 24,7 трлн рублей.

А расходы в декабре будут расти динамичнее, чем в 2021 году: правительство вынуждено финансировать военные нужды и увеличивать социальные пособия в условиях рецессии. В ноябре расходы уже превысили годовой план в 27 трлн рублей и составили 25 трлн. Да и сам Силуанов уже прямо говорит, что по итогам года расходы превысят 30 трлн рублей — абсолютный рекорд. Траты на национальную оборону в 2022 году составят 4,7 трлн рублей — это почти на 1,2 трлн выше планового показателя. С учетом хаотичной мобилизации оборонные расходы могут достичь 5,5–5,6 трлн рублей.

С изначально ожидаемых 1,9 трлн рублей выросли до 2,6 трлн траты по статье «общегосударственные расходы», которая включает в себя обслуживание аппарата президента, законодательных и исполнительных органов власти, судебной системы и проведение выборов. «Национальная экономика» стала дороже на 24% — с 3,4 трлн до 4,3 трлн рублей, расходы направлены на «структурную трансформацию» экономики. На 9,5% выросли расходы на социальную политику, составив 6,4 трлн при плановых 5,8 трлн рублей. Увеличение, вероятнее всего, связано с ведением боевых действий, в том числе с выплатами мобилизованным и их семьям.

«Неприкосновенный» ФНБ выпотрошили на нужды армии

Доходы бюджета не успевают за увеличением расходов, однако все равно растут — в основном за счет удачного фона для нефтегазовой отрасли. За январь–ноябрь 2022 общие доходы оказались на 10,4% выше показателей предыдущего года, а нефтегазовые доходы увеличились на 30% (8,1 трлн рублей в январе–ноябре 2021 года против 10,6 трлн рублей за 11 месяцев 2022). План по нефтегазовым доходам уже выполнен на 111,7%, так как изначально поступления по этой статье ожидались на уровне 9,5 трлн рублей. Однако в декабре по доходной части может ударить падение нефтегазовых поступлений из-за снижения объемов экспорта. С 5 декабря вступили в силу нефтяное эмбарго, запрещающее поставки российской нефти по морю в страны ЕС, и «потолок цен» на российскую нефть.

Нефтегазовые доходы формируют около 40% доходов бюджета в 2022 году. Но к концу года позитивная динамика завершилась: в ноябре бюджет недополучил 90,2 млрд рублей, в октябре — 7,5 млрд, в сентябре — 22,7 млрд. Падение связано со снижением средней стоимости нефти марки Urals, которая в середине декабря составила $57,49 за баррель — даже ниже западного «потолка цен» на нефть. Неплохой в целом год для нефтегазовой отрасли не сможет компенсировать рост расходов и покрыть дефицит бюджета в одиночку. Военные расходы в 2022 и будущих годах придется покрывать за счет главной российской «кубышки» — Фонда национального благосостояния (ФНБ).

Деньги ФНБ правительство неохотно тратило даже в ковидные 2020–2021 годы, когда бизнес ждал помощи от государства. Зато тратить на войну никто не стесняется: к концу года, по прогнозам Минфина, объем фонда снизится с 13,5 трлн рублей до 8,99 трлн рублей. Министр финансов же обещает, что правительство сделает «все необходимое, чтобы минимизировать задействование» средств ФНБ для покрытия дефицита.

Откуда же брать деньги? Альтернатива — занимать. Еще в апреле Антон Силуанов жаловался, что это слишком дорого, но осенью Минфин вернулся на долговой рынок и буквально за несколько месяцев перевыполнил план по заимствованиям, разместив облигации на 3,281 трлн рублей.

Силовикам все, экономике — ничего: на что Россия будет тратить в 2023-м?

В будущем году Минфин ожидает дефицит бюджета в районе 3 трлн рублей (2% от ВВП), хотя еще год назад ведомство надеялось выйти в плюс на 299,1 млрд. Новая версия предполагает значительное увеличение расходов: на 3,8 трлн рублей (до 29 трлн), в то время как доходы вырастут лишь на 590,1 млрд рублей и составят 26,1 трлн. Основная часть расходов, вопреки заявлениям президента России о нежелании переводить экономику на военные рельсы, пойдет на силовые ведомства.

Аналитики уверены, что реальный дефицит бюджета в будущем году значительно превысит ожидания Минфина.

«На величину итогового дефицита будут влиять многие факторы, но в рамках наших базовых предположений и неизменности плана по расходам итоговый дефицит может быть в диапазоне 3–4% ВВП, то есть в полтора–два раза выше. Формально больший дефицит будет означать более стимулирующую бюджетную политику, что логично в условиях продолжения рецессии в экономике. Но этот сценарий может грозить и более высокой инфляцией и, как следствие, ставкой ЦБ, что будет негативно для экономики, переживающей структурную перестройку», — полагает директор по инвестициям «Локо-Инвеста» Дмитрий Полевой.

Наталия Орлова также ожидает значительного роста дефицита бюджета. По ее оценке, он может составить от 3 до 5 трлн рублей, однако даже такая цифра не является глобальной проблемой российского бюджета, так как Минфин может управлять денежными потоками и влиять на расходную часть. Но у ведомства могут возникнуть сложности с сокращением расходов, а причина тому — грядущие в 2024 году выборы президента.

«Нужно понимать, что вопрос направленности бюджетной политики есть, потому что следующий год у нас предэлекторальный, потому что в марте 2024 года у нас президентские выборы и накануне выборов трудно проводить ужесточения бюджета, хотя если представить себе сценарий договоренности по Украине, то это может привести очень быстро к сокращению прямых расходов на СВО и потенциально это даст бюджету поддержку. Здесь много неопределенности по расходной части», — отмечает Орлова.

Расходы на «нацоборону» и «нацбезопасность и правоохранительную деятельность» вырастут на 40% и 52% соответственно по сравнению с запланированными в предыдущем проекте бюджета. Траты по этим статьям достигнут почти 9,4 трлн рублей, это около трети всей расходной части бюджета. Если сравнивать с 2022 годом, расходы на «нацоборону» увеличатся незначительно — всего на 300 млрд рублей, а вот траты на силовиков подскочат сразу на 1,6 трлн рублей (+58%). Минфин не просто значительно увеличивает расходы на войну, но еще и не раскрывает, куда именно пойдут деньги: в 2023 году правительство засекретило рекордный объем расходов — около четверти (6,5 трлн рублей). Помимо традиционно силовых расходов, власти не раскрывают, сколько будет потрачено на аннексированные территории.

На 1 трлн рублей по сравнению с предыдущим проектом бюджета (17%) и почти на 900 млрд рублей (13%) по сравнению с 2022 годом вырастут расходы на социальную политику. Всё из-за индексации соцвыплат в соответствии с инфляцией, которая, по прогнозам Центробанка, составит 12–13% в этом году при целевом показателе в 4–4,5%. Кроме того, рост расходов отчасти обусловлен ведением войны, ведь под «соцполитикой» подразумеваются в том числе пособия по инвалидности, а также выплаты мобилизованным и их семьям.

На статьях «нацэкономика» и «общегосударственные вопросы», расходы по которым оказались существенно выше запланированных в 2022 году, в следующем году решили сэкономить. Траты на «общегосударственные вопросы» должны снизиться на 600 млрд рублей до уровня в 1,9 трлн рублей. На «нацэкономику» планируют потратить все те же 3,5 трлн, что и в прошлом проекте бюджета, как будто санкций и международной изоляции нет. Снижение по сравнению с 2022 годом составит 800 млрд рублей (почти 20%).

Расходы на охрану окружающей среды незначительно сократятся по сравнению и с предыдущим проектом бюджета, и с тратами по этой статье в 2022 году, а расходы на образование останутся приблизительно на том же уровне в 1,3 трлн рублей. Траты на ЖКХ, культуру, здравоохранение (1,4 трлн рублей), СМИ, физкультуру и спорт ожидаются на уровне выше предыдущего проекта бюджета, однако ниже расходов за 2022 год. Существенных изменений в финансировании этих статей документ не предусматривает.

Нефтегазовым компаниям — раскошелиться

В 2023 году доходы бюджета прогнозируются на уровне 26,1 трлн рублей, из которых около 34% придется на нефтегазовый сектор. Поступления ожидаются на сравнительно скромном уровне в 8,9 трлн рублей, — это на 2,7% ниже того, что прогнозировалось в предыдущем законопроекте (9,1 трлн рублей из 25,5 трлн доходов), и на 23% ниже показателей 2022 года (11,6 трлн рублей из 27,6 трлн рублей, согласно предварительной оценке). Падение доходов, как отмечается в документе, обусловлено прежде всего снижением добычи нефти.

Компенсировать снижение добычи и, как следствие, экспорта правительство намерено увеличением налоговой нагрузки на нефтегазовый сектор. Бюджет предусматривает повышение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) на природный газ, налога на прибыль от экспортеров сжиженного природного газа (СПГ) и налогообложения нефтяной отрасли. «Газпром» будет отдавать в бюджет по 50 млрд рублей в месяц — это 600 млрд рублей в год. Доходы от корректировки самого механизма расчета НДПИ в 2023 году составят примерно 56,6 млрд рублей. Экспортеры СПГ также будут платить повышенный налог на прибыль — ставка увеличится с 20% до 34%. Половина от этой суммы пойдет в федеральный бюджет, а другая — в бюджеты регионов.

Ожидается, что повышение налоговой нагрузки на нефтяную отрасль принесет в бюджет дополнительно 208 млрд рублей в 2023 году. Правительство также намерено сократить расходы на предоставление демпфера на нефтяное сырье, благодаря чему бюджет сэкономит около 212 млрд рублей. Такие меры Минфин объясняет неактуальностью текущего механизма, который работает в условиях завышенных цен на нефтепродукты на европейском рынке, в то время как его значимость для ценообразования на нефтепродукты внутри страны снижается.

Всего нововведения для нефтяников принесут бюджету более 1,2 трлн рублей. Однако увеличение налогообложения будет сопровождаться падением доходов из-за уменьшения добычи и экспорта.

«Потолок цен» и нефтяное эмбарго приведут к дыре в бюджете

Нефтяное эмбарго предположительно снизит добычу российской нефти на 0,5–1 млн баррелей ежесуточно, Международное энергетическое агентство (МЭА) и вовсе прогнозирует падение ежесуточной добычи на 2 млн баррелей к марту 2023 года. Эффективно перенаправить нефтяные потоки из Европы в Азию под рисками жестких санкций вряд ли удастся. Надежда остается только на рост спроса на нефть или резкое сокращение добычи со стороны ОПЕК — оба сценария могут спровоцировать скачок цен.

Другой фактор, который может повлиять на поступления в бюджет, — «потолок цен» на российскую нефть, установленный коалицией западных стран. Порог согласован на уровне в $60 за баррель — в целом приемлемый для России уровень, который должен позволить стране и дальше поставлять нефть на международный рынок и получать прибыль, но лишить сверхдоходов. Российская нефть и так торгуется с существенной скидкой относительно Brent: в ноябре средняя цена за баррель Urals составила $66,47, а в период с 15 ноября по 14 декабря и вовсе опустилась до $57,49 за баррель.

Ключевые покупатели российской нефти — Китай и Индия — не присоединились к ограничениям, но теперь явно будут добиваться существенных скидок: Индия после введения «потолка цен» и эмбарго начала покупать российскую нефть дешевле $60 за баррель.

Поставлять нефть странам, одобрившим «потолок», Россия формально отказалась. Владимир Путин подписал указ, который должен был стать жестким ответом, но на деле размытые формулировки оставляют возможности для поставок.

В бюджете заложена стоимость российского барреля на уровне $70,1 — выше «потолка». Минфин в сентябре называл $50 за баррель крайней приемлемой ценой на нефть для России — но лишь в том случае, если добыча останется на уровне 11 млн баррелей в сутки. МЭА оценивает средний уровень добычи в 2023 году в 9,6 млн баррелей в сутки — это возврат к показателям конца нулевых. Наталья Орлова считает, что при таких условиях повышения налогов не избежать, иначе сбалансировать бюджет не получится:

«У нас бюджет вернулся к состоянию до 2014 года. Есть такой показатель — цена на нефть, балансирующая бюджет. Он у нас до 2014 года составлял от $120 за баррель. В этом году, если из доходов убирать эти разовые доходы „Газпрома“, то цена, балансирующая бюджет в 2022 году, составит $115–120. Мы вернулись к большой зависимости от нефтяных доходов, которая наблюдалась до 2014 года. Потолок цен на нефть и сокращение российского экспорта значительно повышают уязвимость бюджета. С другой стороны, они были высокими и до 2014 года и Минфин их успешно сократил. Мне кажется, что главная проблема выхода из этих рисков в том, что Минфину надо будет думать о повышении налогов, потому что без повышения налогов и только управляя расходной частью очень трудно вернуться к сбалансированному состоянию».

Нефтяное эмбарго и потолок цен станут «новым экономическим шоком, способным в ближайшие месяцы значимо снизить уровень экономической активности», считают аналитики Центробанка. Даже если России удастся найти новых покупателей, заново выстроить логистику поставок и договориться с Китаем и Индией, краткосрочный эффект от санкций повлияет на поступления в бюджет.

Не лучше выглядит и ситуация с газовым экспортом: Россия потеряла свой основной рынок сбыта — из работающих маршрутов в Европу остался только «Турецкий поток» и трубопровод через Украину (станция «Суджа»). «Газпром» отчитался, что с начала года экспорт в страны дальнего зарубежья упал на 45,1%, а добыча снизилась на 19,6%. Компенсировать снижение поставок помогли высокие цены на энергоресурсы: стоимость газа в Европе на пике достигала $3 тысяч за тысячу кубометров. В 2023 году конъюнктура может быть не столь благоприятна для российского бюджета, а какими покупателями «Газпром» хочет заменить Европу, непонятно до сих пор. «Газпрому» спасти бюджет в этот раз не удастся, уверен Надоршин:

«Есть большие проблемы с поступлением доходов от так называемой несырьевой экономики, и очевидно, что уже текущих уровней экономической активности не хватает, чтобы комфортно наполнять доходами федеральный бюджет. В последние месяцы только платежи „Газпрома“ сглаживают общую картину, но в декабре, скорее всего, даже они уже не помогут (тем более что прекратятся с декабря), потому что снизились цены на нефть. Оснований ожидать столь же существенных платежей на следующий год нет, будет по 50 млрд рублей дополнительных платежей, которые согласовал Минфин. Это смешно на фоне того, что „Газпром“ дал бюджету в этом году».

С миру по нитке. Где еще Минфин будет искать деньги?

Кроме нефтегазовых компаний, под раздачу попадут и другие экспортеры: с января 2023 года вводятся экспортные пошлины на удобрения, а также временно повышается ставка НДПИ на уголь. Ставка для удобрений составит 23,5% при цене свыше $450 за тонну; если стоимость не превышает этой отметки, то пошлина будет нулевой. С помощью этой меры Минфин хочет собрать с химической отрасли около 105 млрд рублей.

До 2023 года химическим компаниям удавалось избегать введения пошлин, хотя с этой инициативой неоднократно выступал Минсельхоз. Увеличение налоговой нагрузки грозит компаниям потерей 8–12% от экспортной выручки — существенное снижение в условиях санкций и проблем с логистикой. При этом экспорт падает: по итогам 2022 года ожидается снижение поставок удобрений из России на 17%.

Ставки НДПИ на уголь (кроме бурого) будут временно увеличены на 380 рублей за тонну — мера будет действовать с 1 января по 31 марта 2023 года и принесет в бюджет дополнительные 30 млрд рублей. При этом от экспортных пошлин на уголь решили отказаться — отрасль и так находится в глубоком кризисе из-за неспособности российской транспортной системы переориентироваться на Восток. В Минфине отметили, что НДПИ на уголь является исчерпывающей мерой — по крайней мере, пока, но пообещали «мониторить ситуацию» в первом квартале 2023-го.

С апреля 2023 года правительство хочет отказаться от льготных мер на ввоз ряда товаров, которые относятся к категории «критического импорта» (от пластмассы и резины до лекарств и медицинского оборудования). Нулевые ставки ввозных таможенных пошлин и тарифных льгот действовали по всей территории Евразийского экономического союза (Россия, Беларусь, Кыргызстан, Казахстан и Армения). Обнулить пошлины решили весной 2022 года из-за западных санкций, а по просьбе России Евразийская комиссия в сентябре продлила льготный режим до марта 2023 года. После этого срока правительство будет поэтапно завершать действие нулевых ставок и тарифных льгот — переход принесет бюджету 125,8 млрд рублей.

Дополнительные 100 млрд рублей правительство хочет получить, ужесточив контроль за табачной отраслью. Минфин считает, что сейчас на табачном рынке нет «действенных механизмов» борьбы с контрафактом. Ведомство предлагает ряд мер, которые снизят объем нелегального рынка — и заодно пополнят бюджет, а индексация ставок акциза на табачную продукцию принесет дополнительно 37 млрд рублей. Также с 2023 года вводятся акцизы на сладкие напитки — в размере 7 рублей за литр, за счет чего бюджет получит дополнительные 35 млрд рублей; средства обещают направить на мероприятия по борьбе с сахарным диабетом.

С 2023 года полноценно заработает новый налоговый режим — «Автоматизированная упрощенная система налогообложения», предназначенная для малого и среднего бизнеса. Правительство планирует за счет более удобной, как заявляется, системы привлечь новых налогоплательщиков. Внедрение «Автоматизированной системы налогообложения» должно принести бюджету страны примерно 20 млрд рублей.

Собрать больше налогов решили и за счет сельского хозяйства: в 2023 году заканчивает свое действие освобождение от уплаты НДС при ввозе и реализации племенного скота, что пополнит бюджет на 4,9 млрд рублей. Льготную ставку ввели в 2016 году и продлевали на два года в 2020-м. В 2021 году Госдуме предложили закрепить льготу до 2025 года, потому что Россия, вопреки Доктрине продовольственной безопасности, не смогла довести уровень самообеспечения «молочкой» до 90%. В итоге 2022 год оказался достаточно кризисным, чтобы распечатать ФНБ, но недостаточно кризисным, чтобы снизить налоговую нагрузку на животноводство.

Увеличением налоговой нагрузки отечественный бизнес остался недоволен. Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) в своем заключении робко отметил, что инициативы, внесенные в Госдуму при обсуждении проекта бюджета, не были обговорены с заинтересованными сторонами. Представители бизнеса пожаловались, что нагрузка на бизнес регулярно увеличивается через корректировку налоговой базы, предельных величин, изменения порядка расчета налогов и другие косвенные, полуадминистративные меры. Повышение налогов в текущих условиях, как считают в Союзе, ухудшит положение компаний, из-за чего бюджет, напротив, недополучит налоги. «Тренд на „ползучее“ повышение нагрузки нужно прекратить», — заявили в РСПП.

«Деловая Россия» оказалась чуть смелее в выражениях о бюджете. Нововведения затронут все отрасли, негативно скажутся на деятельности предприятий и замедлят рост национальной экономики, считают в организации. «Не представляется продуктивным планируемое повышение нагрузки на бизнес», — говорилось в обращении организации. Частично призывы лоббистских групп были услышаны: правительство все же отказалось от введения ряда налогов — например, от экспортных пошлин на газ и уголь. Однако над другими шагами Минфин по-прежнему раздумывает: в правительстве обсуждают вопрос повышения НДПИ на железную руду и коксующийся уголь, что может помочь властям изымать у компаний сверхдоходы в период высоких цен на сырье.

Задачка со звездочкой: чем заткнуть дефицит?

Совокупный эффект от принятых мер должен пополнить российский бюджет примерно на 1,7 трлн рублей в 2023 году, правда, перекрыть дефицит бюджета в 2,9 трлн эти меры не позволят. На помощь придут резервы ФНБ и новые заимствования. Силуанов обещает минимизировать траты из главной «кубышки»: правительство отдаст предпочтение заимствованиям на внутреннем рынке для финансирования дефицита до тех пор, пока на облигации федерального займа (ОФЗ) есть спрос.

Дыра в бюджете, однако, может оказаться выше предполагаемых 2,9 трлн рублей: в 2022 году оценка дефицита увеличилась практически в два раза. Прогнозы правительства тоже кардинально менялись: еще в апреле 2022 Силуанов заявлял, что у правительства «нет необходимости занимать на рынках»:

«Мы в этом году не планируем выход на внутренний рынок или внешние рынки. Это бессмысленно, потому что стоимость таких заимствований была бы космической».

Однако эксперты не верят, что Минфин обойдется теми объемами заимствований, которые заявлены в бюджете. Во-первых, власти не хотят допустить полного исчерпания ФНБ, о чем свидетельствует риторика Силуанова. Во-вторых, механизм заимствований позволяет правительству наращивать объемы долга в темпе 3 трлн рублей в год еще несколько лет.

«В таких объемах Минфин может позволить заимствовать без заметных и значимых в плане экономики последствий, причем 10 лет это можно делать без проблем. Все зависит от того, как распоряжаться таким ресурсом и как это будет перевариваться локальным финансовым рынком, который к таким объемам не привык», — отмечает Евгений Надоршин.

Ключевая проблема в наращивании заимствований — создание спроса на государственные бумаги.

«Минфин может разместить абсолютно любой объем ОФЗ, вопрос лишь в ставке, по которой банки и другие инвесторы захотят этот объем купить. Например, привлечь через классические ОФЗ 1–2 трлн рублей по текущей ставке чуть выше 10% вряд ли возможно, а под 12% спрос может появиться. Поэтому вопрос аппетитов Минфина — это всегда компромисс по объему и стоимости этого долга с рынком», — напоминает Дмитрий Полевой.

Однако резкое желание Минфина нарастить заимствования ставит вопрос, кто бы в условиях экономической изоляции мог бы удовлетворить запросы правительства. В 2021 году выпуск ОФЗ составил 2,6 трлн рублей, в течение последних семи лет доля нерезидентов в госдолге колебалась в районе 20%, теперь же государству предстоит найти новых покупателей на отечественном рынке. Частные инвесторы не смогут обеспечить столь высокий спрос на ОФЗ — доля населения среди держателей госдолга не превышает 3%. Основные держатели гособлигаций — это банки и пенсионные фонды, наиболее крупным из которых является Сбербанк (на него приходилось 17,7% ОФЗ в 2021 году).

«Внутри страны есть три группы игроков — банки, пенсионные фонды и население, но инвестиции населения в госдолг вряд ли будут большими, потому что традиционно депозиты банков и облигации госдолга — это плюс-минус инструменты одного порядка. Население — это не очень значимый фактор, а вот банки и пенсионные фонды — это два ключевых игрока на рынке госдолга. Банки и так ими были, просто раньше была доля нерезидентов 20–30%, а сейчас нерезиденты в таком объеме не будут участвовать, где-то пару процентов долгового рынка, поэтому в реальности мы говорим про увеличение роли банков», — подтверждает Орлова из Альфа-банка.

Правда, в условиях международных санкций дела у самих госбанков идут не очень: в этом году Сбербанк смог выйти на чистую прибыль только в октябре. За первые десять месяцев 2022 года крупнейший российский госбанк заработал 50 млрд рублей (против 1 трлн рублей годом ранее). Поэтому средства на покупку ОФЗ госбанкам, скорее всего, предоставит ЦБ, как это уже было в 2022 году. В начале ноября регулятор влил в банковскую систему 1,4 трлн рублей в виде кредитов РЕПО (кредитование под залог ценных бумаг, в том числе облигаций, — то есть банки должны купить ОФЗ, чтобы под их залог получить кредит от регулятора). С помощью такой схемы ЦБ выделяет средства банкам, которые, в свою очередь, помогают закрывать дыру в бюджете, — по сути Минфин пользуется напечатанными регулятором деньгами, что в перспективе может создать определенные проблемы.

Риски от «печатного станка»

Эксперты разошлись во мнениях касательно возможных рисков. Включение «печатного станка» подразумевает неизбежный рост инфляции, однако пока что объем средств, который ЦБ влил в банковскую систему, невелик, отмечает профессор ВШЭ и инвестаналитик Евгений Коган. Если же Минфин и в самом деле будет преимущественно полагаться на заимствования в финансировании дефицита, инфляция будет постепенно расти, а регулятору, возможно, придется вновь поднимать ключевую ставку, отмечает он.

«Это очень популярная сейчас „страшилка“ про русское QE (количественное смягчение). Но все намного прозаичнее: занимая значительные объемы в ОФЗ, Минфин забирает ликвидность из системы до тех пор, пока она не вернется обратно через бюджетные расходы. Если бы не было операций РЕПО с ЦБ, то волатильность ставок на денежном рынке была бы очень высокой, что нарушало бы задачу ЦБ удерживать стоимость краткосрочных ставок вблизи ключевой и усложняло бы банкам задачу определения ставок по основным операциям. Поэтому под аукционы Минфина Центробанк кредитует банки под залог бумаг, а когда эта ликвидность вернется в банки через расходы бюджета, то банки эти кредиты перед ЦБ погасят. Это работало в прошлом, не создав каких-то значимых рисков, это сработает и сейчас. На инфляцию влияет сам дефицит бюджета, а не механизм его финансирования. Если бы ЦБ выкупал ОФЗ на свой баланс, то да, это была бы иная история, но этого нет и, надеемся, не будет», — объясняет Полевой.

С Полевым согласна и Орлова, отмечая, что Минфин и ЦБ используют общепринятый рыночный механизм, который снижает риски для стабильности финансовой системы. Сам же термин «печатать деньги» она считает некорректным в отношении предложенной правительством и регулятором схемы. «Печатать деньги — это когда к ЦБ приходит правительство и говорит: „Нам надо профинансировать расходы“, — и ЦБ дает деньги. У нас так не происходит, у нас ЦБ не проводит прямую эмиссию для финансирования расходов бюджета. ЦБ дает рефинансирование банкам под ценные бумаги, и это нормальный рыночный механизм, который практикуют все центральные банки мира», — говорит главный экономист Альфа-банка.

Евгений Надоршин из ПФ «Капитал», как и Коган, все же видит определенные риски в этой схеме, однако, по его мнению, они зависят от условий и объемов, которые ключевые акторы будут реализовывать. «Зависит от интенсивности заимствования, от того, какие стратегии выберут основные игроки и какие условия им предложат Минфин и ЦБ. Безусловно, РЕПО как инструмент повышения доходности в этой манипуляции наверняка будет использоваться. Даже если будет возникать трех-пятикратное плечо — да, будет небольшая пирамидка. Дальше будет зависеть от того, насколько осторожны будут с финансовыми инструментами как сами банки, так и Минфин и ЦБ. В таких объемах, которые сейчас, эта схема может работать годами», — уверен он.

В ожидании новой девальвации

Значительную роль в формировании бюджета может сыграть курс рубля, который под конец 2022 года продемонстрировал внезапную волатильность и буквально за трое суток обвалился почти на 20%: курс доллара превышал 72 рубля, а евро уходил выше 77 рублей. На 2023 год курс доллара, согласно прогнозам Минфина, должен составить 68 рубля, а в 2024–2025 годах подняться до 71–72 рублeй.

Введенное западными странами нефтяное эмбарго может привести к сокращению предложения российской нефти на рынке и, следовательно, снижению притока валюты в страну, что ослабит рубль. Эксперты ожидают курс на уровне 64–67 рублей за доллар, а при дополнительном давлении — 65–70 рублей, что в целом соответствует оценкам Минфина. Летом первый вице-премьер Андрей Белоусов называл курс в 70–80 рублей за доллар оптимальным для российской экономики и даже заявлял, что правительство готово таргетировать именно курс нацвалюты, а не инфляцию. Слабый рубль — помощник российских экспортеров и потенциальное спасение для бюджета, однако это может спровоцировать рост инфляции.

Евгений Надоршин полагает, что падение рубля в 2023 году очень вероятно, так как слабая валюта может стать временным спасением и для бюджета, и для экономики. Однако если краткосрочно обвал рубля может стать решением для российских властей, то в долгосрочной перспективе это способно привести к серьезным проблемам, например, резко разогнать инфляцию, что запустит массу негативных процессов.

«Путь удешевления рубля — один из самых простых с точки зрения выполнения всех расходных обязательств. Краткосрочно российские власти предпочитали регулярно что-то похожее, потому что в краткосрочной перспективе бюджет от этого выигрывает, но не в долгосрочной. Нельзя исключать, что в следующем году сюрпризы с курсами национальной валюты могут оказаться весьма внушительными», — считает эксперт.

В 2023 год Россия вступает с самым нереалистичным бюджетом за все путинскую эпоху и с самыми неопределенными перспективами для экономики. Нефтегазовые поступления с высокой долей вероятности продолжат падать, правительству придется активнее влезать в долги либо пойти на радикальные меры и опустить курс рубля. Увеличение налоговой нагрузки на ведущие отрасли страны вряд ли позитивно скажется на развитии и без того пострадавшего за военный год бизнеса.

Минфин и ЦБ балансируют между плохими и очень плохими вариантами, которые призваны сохранить хотя бы видимость стабильности финансовой системы, ведь 2023 год — предвыборный, так что сокращения социальных расходов вкупе с еще одним резким скачком цен могут создать социальную напряженность, которую Кремль традиционно предпочитает купировать. Вместе с тем даже максимально стрессовые сценарии для российской экономики не превратятся в катастрофу, во всяком случае сразу — у системы все еще имеется запас прочности. Однако запас этот не бесконечный, да и цена подобной политики — откат на десятилетия назад. Избежать негативных последствий можно очень просто: достаточно сократить расходы на войну с Украиной.