Дело — труба. Почему покупки газа за рубли не будет и как это ударит по экономике

Страны-импортеры российского газа еще до заявления G7 реагировали по-разному. Крупнейшая в Центральной Европе нефтяная компания OMV сообщила, что не будет расплачиваться с Россией рублями. Итальянская нефтегазовая компания Eni тоже заявила о невозможности заключения рублевых контрактов. Об этом глава компании Клаудио Дескальци сообщил на глобальном энергетическом форуме в ОАЭ. Япония же вообще говорила, что не понимает, о чем идет речь. Канцлер Германии Олаф Шольц напомнил, что определение валюты, которой оплачивается газ, является частью контракта, и это «в основном евро и доллар». Рублевый вопрос в поставках российского газа может спровоцировать очередной кризис на энергорынке, последствия для которого ощутят все: и Россия, и ее «партнеры». В Кремле заявили, что в случае отказа европейских стран соблюдать это требование бесплатно поставлять газ Россия не будет.

«Решение продавать газ за рубли, думаю, многих обескуражило и вызвало недоумение. Поскольку прошло немного времени, сейчас страны будут решать, как в этой новой системе жить. Нужно будет выстраивать новую финансовую схему», — комментирует идею Александр Титов, заведующий сектором «Мировой нефтяной рынок» Института энергетики и финансов.

Зачем продавать газ за рубли?

Заявление Путина о новой форме контрактов серьезно помогло рублю укрепиться. Стоимость доллара 23 марта на минимуме опустилась до 94,9 рубля, тогда как на пике цена на Мосбирже достигала 104,7 рубля. Однако смысл идеи заключается далеко не в поддержке национальной валюты, объясняет The Insider Сергей Пикин, директор Фонда энергетического развития:

«Ничего общего с валютным регулированием эта идея не имеет. Сейчас и так экспортеры обязаны продавать 80% своей валютной выручки. „Газпром“, кстати, продает больше 80% выручки, поэтому для него вообще все равно. А главная задача этого всего — гарантия платежей за газ. Потому что, когда вы получаете через корреспондентские счета деньги в долларах или евро, вы эти счета не контролируете. В любой момент эти деньги могут быть заморожены так же, как и активы ЦБ. А когда деньги оказываются в рублевой финансовой системе, уже никакие санкции не могут их заморозить».

Тем не менее, несмотря на желание «Газпрома» защитить свои активы, предложение заключать контракты в рублях само по себе уже является нарушением, добавляет Пикин, в этом случае «Газпрому» придется заново договариваться с покупателями.

«Какие-то контракты истекают уже в этом году, соответственно, может появиться новый контракт на новых условиях. Но в этом случае начнется прорабатывание позиций „Газпрома“ с каждым покупателем, ведь покупает газ не господин Шольц или премьер-министр Великобритании, или президент США. Покупают газ коммерческие компании. Когда вы к ним приходите и начинаете обсуждать вопросы, как будете продавать газ, то для них важно, чтобы это было выгодно и законно. Вот это им и должны обеспечить наше Правительство и Центробанк. Например, с Молдовой и Сербией у России заключены долгосрочные мультивалютные контракты, в которых средством платежа указан в том числе и рубль. Валюту платежа по таким контрактам определяет поставщик».

31 марта Центробанк представил механизм оплаты:

1. В Газпромбанке открываются валютный и рублевый «конвертируемый счет». Деньги на этих счетах нельзя будет заморозить или арестовать.
2. Покупатель переводит средства на валютный счет в той валюте, которая указана в контракте на поставку газа. Затем Газпромбанк покупает рубли на Московской бирже. Эти деньги зачисляются на рублевый счет покупателя газа.
3. Как только рубли окажутся на счету, то считается, что покупатель газа выполнил свои обязательства, заплатив за поставки сырья.

В комментарии на сайте ЦБ сказано, что иностранные компании-импортеры смогут направить заявления для открытия в РФ счетов в рублях и иностранной валюте. Средства на эти счета будут поступать в валюте, а затем переводиться в рубли. После деньги будут поступать на счета «Газпрома». То есть по сути громкое заявление Путина о необходимости платить рублями будет для иностранцев работать так же, как и раньше. Страны все равно будут покупать газ за валюту. Только теперь для этого понадобится «посредник» в виде Газпромбанка, который будет конвертировать платежи в национальную валюту России.

Экономический аналитик по нефти и газу Михаил Крутихин считает, что заявление Путина стало колоссальным ударом по рынку газа — главному рынку экспортного товара России.

«За газ сейчас Россия получает денег больше, чем за нефть, цены на газ высокие, а на нефть, наоборот, падают. Такое заявление — удар по российской экономике. Но Путину, видимо, это объяснили и попытались спасти лицо».

Поэтому, считает Крутихин, попытались изобразить схему так, что оплата действительно будет поступать в рублях, но на самом деле иностранные компании как платили в евро и долларах, так и будут платить.

«Все заявления Европы были сделаны до того, как страны вчитались в этот российский указ. Пока еще публика не поняла, что для покупателей газа абсолютно ничего не меняется. Есть даже какая-то гарантия, что они будут платить конкретно в Газпромбанк вместо каких-то других банков, способных оказаться под санкциями. Это просто попытка спасти лицо после неуклюжего заявления президента».

На первый взгляд ультиматум России выглядит так, будто иностранные компании заставят открывать счет категории «К» в Газпромбанке, но ни одна компания сама не будет открывать там никакие счета, объясняет Крутихин, для приема денег «Газпром» сам откроет компаниям этот счет:

«Все осталось так же, только риторика патриотическая прозвучала».

Может ли Европа быстро отказаться от российского газа?

Европа — крупнейший для России рынок сбыта природного газа. Почти три четверти экспорта газа приходится именно на этот регион.

Если количество отказов от покупки газа за рубли будет расти, это будет своего рода скрытое эмбарго. И выбор газа для продажи за рубли не случайный. В отличие от нефти европейским покупателям легко и быстро заменить поставщика газа не получится.

Отказаться от российского газа у европейцев может получиться только на время — на неделю-две, считает Александр Титов:

«От газа отказаться гораздо сложнее, чем от нефти. Европе просто неоткуда будет взять такие объемы. На мой взгляд, это краткосрочная мера давления — Европа давит на нас своими санкциями, а мы выбираем вот такой путь через оплату в рублях».

По данным Международного энергетического агентства, Евросоюз в 2021 году импортировал 155 млрд кубометров газа из России. Поэтому в этом случае Путин имеет куда более сильную переговорную позицию, несмотря на отрицательные отзывы импортеров. С точки зрения энергетического баланса и возможных поставщиков СПГ нет альтернатив российскому импорту в этом году точно, объясняет Сергей Пикин:

«155 млрд кубометров, которые в прошлом году поставил «Газпром», — это треть всего объема сжиженного газа в мире. И половина этого СПГ должна поставляться в Европу. Вопрос — а что же будут делать потребители, например, в Латинской Америке, Азии, они останутся без газа что ли? Конечно, нет. Если мы перестанем поставлять Европе газ — она замерзнет, это факт. Весной, наверное, это не сильно ощущается. Хотя уже летом нужно запасать газ, может, еще в сентябре. Это объемы примерно от 70 до 80 млрд кубометров, то есть почти 15 млрд кубов в месяц — это очень большие объемы. Я отвожу апрель-май на раздумья. За это время должны прийти к какому-то консенсусу».

По мнению Александра Титова, перезаключение контрактов с европейскими компаниями — это очень сложная процедура. И многие могут просто выжидать момента, когда геополитическая эскалация начнет спадать.

Потенциальный газовый кризис, который может быть вызван попытками договориться о новых расчетах, неизбежно вызовет рост цены на газ, который последние месяцы и так держится на очень высоких уровнях — больше $1000 за тысячу кубометров. Сейчас в цене заложены именно геополитические риски, а не риски остановки поставок, объясняет Титов:

«Если посмотреть на динамику прокачки газа с 24 февраля, то она остается стабильно высокой. Падения там нет».

Европейские страны могут попытаться отвернуться от России и заплатить за это слишком большую цену. При этом не у всех государств есть такая возможность.

«Отказ от российского газа отбросит некоторые страны назад. Если других источников нет, то нужно будет на время либо сократить, либо приостановить некоторые отрасли, например, сталелитейную, газохимическую, производство удобрений. Взять и прижаться, чтобы каким-то образом не зависеть от газа», —

считает Михаил Крутихин. Заместить российские поставки будет непросто из-за конкуренции за тот же СПГ.

«Для того, чтобы получить на мировом рынке СПГ, например, из того же Тринидада и Тобаго, Алжира или Нигерии — нужно перебить азиатский рынок ценами. То есть Европе придется платить больше, чем платит Азия. Статьи расходов сильно увеличатся. Поэтому резко отказаться от российского газа невозможно», —

объясняет Крутихин.

На одном из последних заседаний Европейского совета в связи с газовыми манипуляциями вспомнили о старой идее — централизованной закупке. Ее суть проста — эффективная совместная закупка газа могла бы помешать государствам ЕС конкурировать друг с другом в покупке газа, а также в том, чтобы предлагать сомнительные сделки авторитарным правителям. На практике, по мнению Сергея Пикина, это означает заключение новых газовых контрактов:

«Как вы думаете, что будет написано в этих контрактах в качестве валюты платежа?»

— иронизирует Пикин.

«Европа очень разная. Германия, например, говорит, что откажется от российского газа за два года, Италия — до 2027 года, Словакия, Венгрия и Чехия честно признают, что варианта избавиться от российского газа не видно. Кто-то обойдется, а кто-то — нет», —

говорит Михаил Крутихин.

Если эмбарго все-таки случится, кому продавать ресурсы?

У Европы уже существуют планы по постепенному отказу от российских энергоносителей. Некоторые из них касаются текущего года — например, на две трети сократить потребление газа из России. Вряд ли это удастся сделать в этом году, считают опрошенные The Insider эксперты, однако в долгосрочной перспективе это действительно может происходить. России и в случае внезапного эмбарго, и в случае постепенного ухода Европы не только от газа, но и от нефти, придется переориентироваться на других покупателей, просто темпы этой переориентации будут в десятки раз быстрее.

Найти альтернативу продажи нефти Россия так или иначе сможет. Если перераспределение в случае европейского эмбарго на рынке все-таки произойдет, то покупателями могут стать азиатские страны и Индия. Китай уже является одним из крупнейших импортеров российской нефти. Тогда те нефтепродукты, что сейчас поставляются в эти регионы еще и странами Ближнего Востока, могут развернуться на экспорт в Европу. Никакой новой нефти не появится, просто произойдет перераспределение потоков.

«У нефти есть большие продажи на спотовом рынке, танкеры можно перекупить и перенаправить другим покупателям. Можно, например, направить в Индию. Да, вырастет срок доставки в два раза, но технически это реализуемо», —

объясняет Титов.

По газу ситуация куда сложнее, объясняют эксперты. Потому что поставки в первую очередь зависят от инфраструктуры — труб, по которым Россия экспортирует газ.

«У нас труба в Европу и труба в Китай, они между собой не связаны, поэтому перетечь из одной в другую газ не может. Отказ от поставок в ЕС будет ударом и для Европы, и для нас, потому что нам некуда особо перенаправлять потоки», —

поясняет Александр Титов.

Речь идет о газопроводе в Китай «Сила Сибири», согласен Пикин:

«Пока объемы, которые по этой трубе проходят, раз в 15 меньше, чем то, что поставляется в Европу».

Когда с таким крупным игроком как Китай, существует всего одна труба, зависимость от такого потребителя очень сильно вырастает. Логично предположить, что в такой ситуации китайские компании будут просить максимальные скидки на газ. Вдобавок России придется тратиться на строительство дополнительной второй трубы в регион. Предварительная стоимость проекта «Сила Сибири-2» по, разным оценкам, составляет от 4,5 до 14 млрд долларов.

«Китайцы и так с большим трудом согласились на строительство первой „Силы Сибири“, поэтому особого желания увеличивать прием российского газа нет. У Китая свой проект по переходу на самообеспечение», —

объясняет Михаил Крутихин.

«России нужно выстраивать внутренний рынок потребления газа, увеличивать количество потребителей на своей территории, разрабатывать возможности переработки внутри, то есть делать все то, до чего руки никогда не доходили. Потому что логика была простая — зачем делать что-то внутри, если можно зарабатывать на других сотни миллиардов долларов», —

добавляет Пикин.

Как пострадает российский бюджет?

Выручка от продажи нефти и газа — крупнейший источник дохода от внешнеторговых операций России: в 2021 году, по оценке платежного баланса Банка России, на долю энергоносителей пришлось 42% всех поступлений от экспорта ($240,7 млрд из $489,8 млрд). Доля нефтегазовых доходов федерального бюджета в том же году, по данным Минфина, составляла 36% (9 трлн рублей из 25,3 трлн рублей).

По газу, объясняет Сергей Пикин, цена не просто высокая, а космическая:

«Обычная цена для „Газпрома“ где-то $250–300. Сейчас мы видим цену других порядков — средняя цена продажи уже $1000. Какую скидку нужно попросить — 10,20,30%? Да пожалуйста. Мы все равно будем в прибыли. Это премия за высокую геополитическую напряженность».

Но самое сложное, по мнению эксперта, — не договориться по цене, а установить логистические связи, тем более что цепочки поставок не восстановлены до сих пор из-за пандемии.

Но такой ценовой оптимизм может сохраняться у правительства не в долгосрочной перспективе. В будущем Европа все равно будет снижать свою зависимость от российского газа, объясняет Михаил Крутихин, поэтому потенциальная переориентация в тот же Китай обойдется бюджету в значительную сумму:

«Даже если проложим еще одну трубу, то цены для Китая будут смехотворно низкими. Вспомним зимний газовый кризис, когда цена доходила до $2000, в этот момент в Китае газ по «Силе Сибири» получали по 200. А в течение года было вообще 140–170. Такой цены в Европе давно нет и не будет».

Внушительные скидки, которые может предлагать Россия в случае потери европейского рынка, не смогут компенсировать затраты на строительство новой инфраструктуры, операционные издержки и освоение месторождений. По мнению Крутихина, заработать при таких условиях смогут только дружественные подрядчики проекта:

«Будет сильнейший удар по бюджету. От российской нефти уже стали отказываться на фоне „спецоперации“, на месторождениях сворачивают работу, чтобы сократить добычу, — не находит наша нефть себе нишу на рынке пока. Если и дальше очень сократятся доходы от экспорта нефти и газа, то заменить эти два товара в условиях санкций и войны просто невозможно. Как мы будем жить?».

Судьба энергоперехода. Станет ли альтернативная энергетика еще ближе?

Цены на нефть и на газ остаются высокими, что может еще больше подтолкнуть Европу к поискам альтернативных источников.

«Возобновляемые источники энергии выигрывают на фоне цен ископаемого топлива. Тем более, что ВИЭ — это собственная инфраструктура, которая ни от кого не зависит. Все это для Европы более экономично, там большой рынок, и он сам может развиваться. Если сделать технологии, которые смогут снизить потребление газа на 2–3 процента — это уже будет огромный выигрыш», —

считает Александр Титов.

Европа сейчас точно переосмыслит все это, соглашается Сергей Пикин. Через какое-то время европейские страны начнут проводить анализ и проектировать будущее.

«Энергопереход и отказ от российского сырья — это параллельные прямые, которые пересеклись. Но есть и обратный эффект. Потому что один из рычагов в истории отказа от российского газа — больше потреблять угля. Скорее всего, потребление угля в Европе в этом году вырастет. А уголь тем временем — самый главный загрязнитель в мире».

В этом смысле говорить об успешности энергоперехода, что в Европе, что в России пока слишком рано.

С этим выводом согласен и Михаил Крутихин, объясняя The Insider, что переход к «зеленой» энергетике действительно увеличит потребления угля:

«Это обратный ход от энергоперехода. Как развивалась альтернативная энергия, так и будет развиваться. Но с глобальными планами по экологической повестке придется притормозить».