Антон (имя изменено) - один из сотен иностранных добровольцев, которые сражаются против «Исламского государства». Он попал сюда окольными путями - дорога заняла у него несколько дней и 30 тысяч рублей. Он писал разным силам, сражающимся с джихадистами, но власти Сирийского Курдистана оказались расторопнее - именно курды сегодня оказались на острие борьбы с ИГ (подробнее о положении дел в войне с ИГ см. здесь). У курдских войск в Рожаве (так они называют этот регион) свои порядки - выборность командиров, все народы (курды, арабы, ассирийцы) представлены в народных советах, а женщины занимают руководящие посты вместе с мужчинами (у каждого ведомства теперь два председателя). Антону 25, в России он работал юристом — остальное, говорит, неважно. Он приехал в регион в начале февраля — чтобы успеть адаптироваться к здешнему жаркому климату. О том, как добровольцы попадают на войну против ИГ, Антон рассказал Дмитрию Окресту.
«Тут своя, социалистическая, атмосфера»
Основной контакт для желающих поехать это англоязычная facebook-страница Lions of Rojava. Необходимо знание английского, понимание зачем едешь, хотя бы 700 баксов и различная снаряга. Форму выдадут, но она стремная, я ее надеваю лишь, когда командир начинает ворчать. Советую взять разгрузку под магазины АК, динамические наушники, запас носков, хорошую обувь и комплект для чистки оружия. Добровольцев становится все больше в основном из Европы, США и Австралии, воюют также китайцы, иранцы и турки — Интернационал. Я единственный здесь русский, отношение разнообразное, ведь я хам, индивидуалист и декадент, а курды этого не любят.
Меня часто спрашивают о деньгах: так вот, здесь деньги не платят. Мы волонтеры, мы добровольцы, а не клерки сраные.
Лучше всего попасть в отряд, где больше британцев и американцев с опытом войны в Ираке и Афганистане. Жопа целее будет. «ИГ» платит по 500 долларов за голову добровольца. При этом добровольцев не очень пускают в бой, но тоже от табура зависит. Товарищ из Британии в другом табуре, например, с опытом войны в Афганистане, вовсю воюет и заслужил восторженные отзывы товарищей-курдов. Один доброволец с опытом войны в Югославии рассказал, как воевать с калашом против танка — надо по перископам стрелять, тогда и экипаж ослепнет. Я молюсь о том, чтобы в бою он не оказался рядом со мной. Меня часто спрашивают о деньгах: так вот, здесь деньги не платят. Мы волонтеры, мы добровольцы, а не клерки сраные. Если что-то нужно, мы идем к командиру и говорим об этом. Недавно я отдал список особо важных вещей для войны типа кофе, конфет и газировки. У нас тут своя, социалистическая, атмосфера.
«Понос и смерть близких - это две составляющих армейского быта»
Недавно авиация [антитеррористической]коалиции всю ночь раскатывала ИГ напротив наших позиций — фаершоу, блин. Но вообще тут вялотекущая война. Экшена немного, жратвы немного, с водой бывают проблемы, электричество не всегда есть - то еще приключение. Когда сидишь на позициях, то больше следишь за своим участком. Новости черпаем из интернета, который появился лишь недавно. Он тут, кстати говоря, из серии «мыши плакали, кололись хмурым и хотели умереть». На нашем участке пока затишье, в лучшем случае ближайшие бои в десятке километров. Пару раз топталась игиловская разведка напротив наших позиций, но на почтительном расстоянии. В итоге вся наша группа из пяти человек подала заявление о переводе в другой табур - там более напряженная обстановка.
Для меня звук войны - это звук падающей мины. Далекий хлопок миномета и через несколько секунд вой, кончающийся взрывом. Из-за мин мы потеряли одного человека - нет, он не убит и не ранен. Он испугался. Курды и один из добровольцев посмеивались над ним, а курды еще и жалели. Но я его понимал — тот человек был без опыта войны, но с набором комплексов. Я думаю, он поехал сюда, чтобы справиться с ними, и его можно уважать хотя бы за попытку победить свою слабость.
Война - это смерть друзей. Один погиб в День Победы, 9 мая. Две пули попали ему в бедро, и он истек кровью, потому что у курдов не было бинтов, и они не умеют оказывать первую помощь. Перед отправкой он требовал, чтобы ему выдали пакет первой медицинской помощи, но командир уверил его, что все это есть на фронте - ни хрена тут нет. Понос и смерть близких - это две составляющих армейского быта, но журналист об этом не спросит. Весь наш отряд европейцев плюс американец мучается этой дрянью - чужая еда, чужой климат. Лаваш с пятнами плесени, рис, фасоль. Сыр по утрам один и тот же, хранится в рассоле. Картошка - почти что праздничное блюдо.
«Реальные проблем создают чеченцы и ингуши»
В этой войне отчасти виноват западный мир. США дают оружие беспомощной Сирийской Свободной Армии (ССА). В свою очередь, у нее это оружие отжимают «ИГ» и [другая исламистская группировка]«Аль-Нусра». США снова дают оружие ССА и иракской армии, которая еще хуже воюет. Всё повторяется. Спасибо, мистер Обама, ты гений чертов! Он ведь вроде как американский левый, по сравнению с прочими, президент, но почему левых так и тянет помогать этим арабам?
Основные ассоциации у курдов со словом Россия — это чечены, Ленин, калашников и [снайперская винтовка] «драгунов». Я чувствую ответственность за то, что происходит в Рожаве. Народ отвечает за то, что делает его правительство. Реальные проблемы создают наши отечественные бабахи — чеченцы и ингуши. У них отличный боевой опыт, остальные в большинстве воевать не умеют. Идти в полный рост в атаку - это для них нормально. Они же после смерти в рай попадут. Только это и помогает курдам убивать врагов гораздо чаще, чем умирать. Побеждает тот, кто больше любит жизнь.
Я не ненавижу чеченцев или «ИГ». Это наша цивилизация породила их. Чечня - это ад чертов, и глупо думать, что появится там что-то хорошее, ад порождает демонов, но мы породили этот ад. Идиотская политика европейских государств наплодила арабские гетто, и это тоже ад, порождающий демонов. Немцы творили такое, что «ИГ» и не снилось. Британцы строили концентрационные лагеря для женщин и детей. «Исламское государство» - это не воплощение абсолютного зла. Говорят, что они делают шоу из смерти, но так вся западная цивилизация только этим и занимается. Убили Бен Ладена, сделали шоу из этого.
«Все четко: изгоняем зло и открываем ночные клубы»
Но мне действительно не нравится, когда людям на камеру отрезают головы, когда детей расстреливают за просмотр футбольного матча. Кроме того, этого требовали мои политические убеждения. Женщины борются за свои права с оружием в руках: это настоящий феминизм, а не цирк с обязательным писанием сидя или плясками в балаклавах.
Мусульмане защищают церкви, а христиане - мечети. Атеисты не отстают, игнорируя заветы Кропоткина и Дуррути о свете горящих церквей. Курды строят демократическую систему: конфедерацию небольших государств, наподобие Древней Греции, такое сравнение привел знакомый курд. Это социальный и политический эксперимент уровня великой французской революции и СССР.
Я не верю в анархию с 18 лет, а в человека не верю в принципе. Я верю, что девки, музыка, бухло и угар являются основными ценностями цивилизации.
Но я не верю в анархию с 18 лет, а в человека не верю в принципе. Я верю, что девки, музыка, бухло и угар являются основными ценностями цивилизации. Я защищаю право мальчиков и девочек бухать, трахаться, ходить на дискотеки, заниматься спортом, драться на улицах, учиться в университетах, носить короткие юбки и хипстерские шорты, читать [теоретика анархизма Петра] Кропоткина и [итальянского мыслителя] Макиавелли. Здесь я воюю за свободу. В моем воображении все четко: изгоняем зло из Рожавы и открываем ночные клубы и веселимся на рейвах. Я защищаю то, что дорого мне. Технохардкор - это звуковое воплощение свободы. Но когда я пытался сказать об этом, собеседники думают, что я шучу.
«Все держится лишь на чувстве ответственности»
Я воюю в рядах YPG, «отрядах народной самообороны». Это основная военная организация, наряду с YPJ, «женскими дружинами». Внутри YPG существуют еще «саподит» - это отдельные арабские подразделения. У сирийцев-христиан есть собственная милиция, которые не входят в систему YPG, но сражается вместе с ними. Воюем тем же, что и остальной мир: автоматические винтовки, полуавтоматические винтовки, гранаты, гранатометы, пулеметы, пушки. Наследие ОВД, наследие НАТО. Новое оружие в основном получаем с мертвых бабахов. В этом плане курды очень ценят наших российских «шайтанов» - снаряжение у них отличное.
«Табур» - это основная организационная единица. Табур похож на партизанский отряд со значительной независимостью. Численность не фиксированная — около 150 человек. В отряде нет фиксированного распределения обязанностей, кроме боевой специализации: автоматчики, снайперы, пулеметчики, водители. Уборка, готовка, дежурства, хозяйственные работы распределены равномерно. Так, командир табура работает лопатой вместе с рядовыми. Возраст служащих разнится - нижняя граница от 15 лет. Молодежь стараются беречь, в самое пекло их не суют, но война есть война. При этом курды дико любят шахидов, что вымораживает нормальных людей, которые любят жить и отправлять в ад врагов, не рискуя понапрасну.
Основная форма войны - атаки на населенные пункты. Равнина не вдохновляет на широкомасштабные наступательные действия. Характер вооружений заставляет вести войну похожую на Англо-бурскую и Первую мировую одновременно. Партизанская тактика в сочетании с созданием оборонительной системы. Главной бронетехникой остаются технички - пикапы с установленным в кузове крупнокалиберными пулемётами. На всю Рожаву лишь несколько танков и БМП, этим нужно уметь пользоваться, а курды технику гробят за милую душу. Пример тактического курдского гения - штурм деревни на БРДМ (бронированной разведывательно-дозорной машине). Результат очевиден - похоронить коробочку с ребятами.
Если говорить об организации армии, то описать можно одним словом - бардак. О военной организации курдов надо диссертацию писать - временами это напоминают орков из [компьютерной игры] «Вархаммер 40 000». Курдам действительно остро не хватает военного образования - они даже окопы не делают. В военном плане курды лучше арабов, но ненамного. За последнее время только на нашем участке было трое раненых из-за неосторожного обращения с оружием. Тем не менее они противостоят террористам с большим успехом, чем регулярные армии Сирии и Ирака. Берут в большей степени отвагой и солидарностью, чем тактикой и стратегией. Все держится лишь на чувстве ответственности курдов.
Иногда хочется плюнуть на этих мечтательных дураков и давно бы так поступил, но потом смотрю, как юные красивые девушки, как хорошие парни уходят на фронт и не возвращаются, и говорю себе, что посижу еще немного, может, пока я здесь, у них на одну каплю больше шансов выжить.