«Пригожин сразу говорит, что 80% не вернутся с фронта». Как заключенных вербуют в ЧВК Вагнера для войны в Украине

English version

Иллюстрации к тексту созданы нейросетью Midjourney.

Заглавная иллюстрация — ответ на запрос «зеки отправляются воевать в Украину»

«500 человек пошли записываться, отобрали только 100»

Геннадий, заключенный в ИК в Брянской области <здесь и далее имена изменены — The Insider>

В двадцатых числах июля к нам в колонию приехал Пригожин со своими людьми. Им выделили шесть или семь кабинетов, по два человека они сидели и разговаривали с заключенными. Я тогда не знал, кто это такой. Смотрю — нормальный мужик. Пошел с ним говорить, он сидел в первом кабинете, с ним какой-то молодой пацан. У меня был личный разговор с ним, это я потом только узнал, кто он такой. Жаль, что сразу не понял: надо было еще попросить, чтобы помог.

Никакого принуждения не было. Наоборот, много кого не берут. Берут только таких, которые не боятся, и адекватных. Не берут насильников и «обиженных». Разговаривают очень вежливо, никаких претензий к ним нет. Меня спросили: «Зачем тебе это надо?», а я говорю: «Я смотрел, как Зеленский выпустил вот этих зеков, которые над людьми издеваются. Я поеду их мочить. Мне не интересны Путины и Зеленские, война есть война. А те, кто издевается над женщинами и детьми, — я их буду бомбить». Они дело почитали, говорят: «Пройдешь полиграф и поедешь».

После разговора подписывается бумажка о том, что я не разглашаю процесс освобождения и даю добровольное согласие на участие в военной операции на Украине. Еще мы писали прошение о помиловании.

Обещали контракт, ежемесячные выплаты (230 000 рублей в месяц), снятие всех судимостей после полугода участия в спецоперации. Но они сразу говорят, что из 100% примерно 80% не вернутся. Они в компьютер забивают данные родных и адреса, спрашивают, обеспечены жильем или нет, есть ли кредиты в банках. Я думаю, что родным помогут, потому что маловероятно, что мы назад приедем. У меня и жена, и ребенок, которому шесть лет, и это мое решение.

Ребята понимают, что на выходе их ничего не держит, на работу устроиться сложно. Им и самим не хочется воровать и грабить. Но когда выходишь, у тебя ничего нет, не на что покушать купить. Где брать деньги? Идешь снова грабить. А сейчас камеры везде — очень быстро узнают тебя, и опять в тюрьму приезжаешь. И вот так туда-сюда, туда-сюда, замкнутый круг. А тут они увидели для себя выход: «Выживу — значит выживу, что-то в жизни изменится, еще и денег дадут».

Люди из ЧВК Вагнера не рассказывают, что происходит на Украине. Но я знаю примерно, потому что общаюсь с заключенными из других колоний. Например, из питерской колонии 50 человек собрали и в какой-то украинский поселок закинули, где было 300 с лишним нацистов. Они вырезали за ночь всех этих нацистов, и погибли только трое, 47 назад вернулись.

Сейчас дела все упакованы. Планируется, что со дня на день нас отвезут на аэродром недалеко от границы с Украиной. Там переоденемся в «зеленку», две недели уйдет на инструктаж, а потом — на вертолет и пересекаем границу. В моей колонии многие поедут. Почти 500 человек пошло записываться, отобрали только 240. Потом еще кого-то отсеяли после полиграфа. В итоге едут около 100 человек.

Я готов не вернуться. Мы же взрослые люди, прошли огонь и медные трубы. Я не думаю, что люди из ЧВК будут обманывать. Я иду на войну не по политическим причинам. У меня есть определенная цель по поводу нацистов — я хоть одного-пять-десять заберу с собой на тот свет.

Но если те, кто нас туда отправляет, начнут обманывать и врать, то это опасно. Я знаю, что они уже полторы тысячи человек из лагерей собрали — и Архангельск, и Брянск, и Ярославль, Рязань, Питер. С любым лагерем и зоной я могу связаться и узнать, что надо. Мы между собой общаемся и их самих там положим, если они будут какие-то подлости делать. Сейчас мы просто ждем, в любой момент могут позвонить — и надо сорваться и ехать. Мы боимся только одного, что нас не возьмут туда.

В нас столько ненависти, что реально боимся туда не попасть и не исполнить свой долг.

«Человек со звездой героя России на футболке открыто сказал — у власти бандиты и им пох**»

Иван, сотрудник колонии строгого режима в Тульской области (ИК-1)

24 июля к нам в колонию приезжал босс ЧВК Вагнера, сам Пригожин. По команде начальника учреждения (тому звонили с Житной) собрали весь контингент на плацу, и он стал рассказывать про войну (именно так он и говорил), про слабеющую регулярную армию, которая не справляется, про искупление вины кровью.

Обещал зарплату в 100 000 рублей и премии в 100 000 за выполнение задач. Говорил про помилование через 6 месяцев от Путина. Что если убьют, родным перечислят 5 млн рублей. Что у него приказ с грифом «совершенно секретно» от президента использовать все возможные ресурсы.

Пригожин говорил, что пока нужны добровольцы — самые смелые и борзые. Свою организацию он называл ОПГ и много говорил про преимущества участия в войне именно через них. Честно, я думал, что это сон, сюрреализм какой-то. Человек, у которого звезда героя России приколота на футболку, четким русским языком рассказал все, что творится в нашей стране. Что у власти реально стоят бандиты и что им пох** на всякие правозащитные организации типа «Gulagu.net» или «Комитет солдатских матерей». Рассказал про потери в боевых действиях: будет 10–15% убитых, 15–20% раненых. Говорил, что им не нужно пушечное мясо, а нужны бойцы, которые будут сражаться.

В общем, звучало все это из его уст очень красиво и уверенно. А самое страшное, что записываться пошли около 300 человек из 1300 отбывающих здесь наказание. И еще страшно то, что, по информации сопровождавшего, в следующий раз они приедут и будут забирать уже не по согласию, а по спискам.

«Предпочтение отдавали тем, кому уже приходилось убивать»

Сергей, заключенный в ИК в Брянской области

Нас всех собрали на втором этаже, а потом по очереди мы туда заходили. Нас вызывали на полиграф, на собеседование, спрашивали, есть ли у нас на Украине родственники. Спрашивали, приходилось ли убивать. Предпочтение отдавали 105-й и 111-й статьям <Убийство и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью — The Insider>.

Из 400 человек отобрали 150. Я прошел все, комиссию прошел, но на последней стадии приезжали сотрудники ФСБ, и из-за наколок я не прошел, потому что у меня наколота свастика. Я думаю, что собирали тех, кому уже терять нечего в жизни, но мне не повезло.

Я очень хотел поехать. У меня ни родины, ни флага, ни семьи, дом у меня отобрали. Что мне тут делать? Я выйду через три года и что? Хотелось бы пораньше выйти.

Но сейчас я начал немного радоваться тому, что меня не взяли. Я общался с людьми на воле, они говорят, что никто никаких выплат в итоге не получает — семьи до сих пор ждут компенсации за погибших на войне родственников. Если честно, там мясорубка — просто фарш. По телевизору показывают одно, а на деле все наверняка совсем иначе.

Еще меня настораживает, что набрали в основном больных ВИЧ, а вот здоровых, как я, не взяли.

«Он нам сказал: мы ОПГ, которая помогает армии России»

Алексей, заключенный в ИК-4 УФСИН по Тульской области

На днях видел пост, что по тюрьмам летает ЧВК Вагнера и вербует на боевые действия. Недавно в Тульской области они тоже были, набирали добровольцев. Сам Евгений Пригожин прилетал на военном вертолете. Говорил, что якобы после 6 месяцев войны с нас снимут судимость. А если у заключенных гражданство другой страны, они смогут после участия в военных действиях получить гражданство России.

Якобы сам Путин ему дал добро забирать любого, кто подходит по физическим данным.

Сначала они добровольцев отправляют в лагеря Ростовской области, там они проходят 20-дневную подготовку, которая выглядит довольно жестко: дается 3 часа на сон, 1 час — на питание (3 раза по 20 мин) и 20 часов самой подготовки. Потом их делят на группы по 12 человек и отправляют на передовую. А сами чвкшники, обученные опытные наемники, идут во второй линии за добровольцами, якобы прикрывая их.

Он официально нам сказал: «Я не побоюсь этого слова — мы ОПГ, которая помогает армии России».

«Мы же живем в России, я хотел послужить стране»

Александр, заключенный в ИК в Брянской области

Когда я первый раз пришел на собеседование, в кабинете сидел лысый мужчина со звездой и сотрудники в черном, ФСБшники. Он у меня спросил, я ему сказал фамилию, имя, отчество и статью. Он говорит: «Воевать хочешь?» — «Да» — «Нам годен». Написал там что-то в ноутбуке и говорит: «Иди».

Потом второй раз уже приходил, там уже был бородатый мужчина. Я к нему зашел в кабинет, пообщался, и он то же самое спросил: «Воевать пойдешь?» — «Да». Детектор лжи я даже не проходил, он согласился сразу и сказал: «Все, хорошо, ты подходишь». Еще спрашивали: «Наркоман?» — «Нет, только выпиваю». Обещали, что повоюем полгода и выйдем на свободу, если вернемся.

У меня 105 статья, убийство. Я полностью подходил, но позже ко мне подошли и сказали, что я не поеду на войну. Что и тут кто-то нужен — работы много. У нас три человека, которым тоже отказали. Ничего не объясняли.

Я хотел воевать, освобождать всех мирных людей, гражданских. Они же их там убивают, украинцы эти. Мне это не нравится. Я такой человек. Мы же живем в России, я хотел послужить стране. Мне было обидно, что меня оставили тут.

Материал подготовлен при содействии благотворительного фонда «Русь сидящая».