Политика
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган 9 декабря объявил, что в истории Сирии начался «светлый период». Он почти не cтесняется своей роли в подготовке свержения Башара Асада. Всего несколько лет назад Эрдоган хвастался дружбой своей жены с супругой теперь уже бывшего сирийского президента, но при этом не скрывал: он считает Сирию утраченной частью Османской империи и намерен активно влиять на политику страны. Турецкие власти давно накачивали свои «прокси» в Сирии деньгами и оружием. И хотя даже в Анкаре вряд ли ожидали, что внезапное наступление на Алеппо закончится так успешно, его результатами там намерены воспользоваться по максимуму. Главное сделано — влияние в регионе России и Ирана практически нейтрализовано.
Внезапный бросок на Дамаск
Начавшееся 27 ноября стремительное наступление вооруженных повстанцев из провинции Идлиб в направлении соседнего Алеппо стало неожиданностью для многих. Но только не для Турции, которая все последние годы осуществляла логистическую поддержку Сирийской национальной армии — вооруженной оппозиционной структуры — и поставляла ей самые современные вооружения, включая беспилотники.
Если в первые дни наступления турецкие власти подчеркивали свою непричастность и выражали приверженность территориальной целостности Сирии, то 6 декабря, когда повстанцам оставалось до Дамаска несколько десятков километров, Эрдоган сбросил маску: «Идлиб, Хама, Хомс и, безусловно, конечная цель — Дамаск. Мы надеемся, что этот марш оппозиции продолжится без каких-либо происшествий или проблем».
Турецкий президент уверяет, конечно, что Анкара до последнего предлагала Асаду переговоры, но тот отказался. Свергнутый сирийский лидер эту информацию никак не комментировал, но все последние годы действительно отказывался от любых соглашений с Эрдоганом, требуя в качестве предварительного условия вывод турецких войск с территории Сирии. Причем вопреки уговорам Москвы, которая старалась сыграть посредническую роль и обещала предоставить площадку для переговоров Асада и Эрдогана. Так что не исключено, что турецкий президент, видя беспомощное положение своего сирийского визави, решил поиздеваться над ним, приговаривая: «Он не принял протянутую руку».
Теперь же, когда Асад бежал из Сирии и нашел свое пристанище на российской земле, Эрдоган имеет шанс добраться до Дамаска и прочитать там намаз в мечети Омейядов, как он об этом публично мечтал 12 лет назад, когда в прошлый раз Асад был близок к поражению.
Мечеть Омейядов в Дамаске
Путь султана
К моменту начала «арабской весны» в 2011 году Партия справедливости и развития (ПСР) во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом находилась у власти в Турции уже около 10 лет. Для многих она была образцом совмещения исламских ценностей и демократии. При этом сам Эрдоган, будучи выходцем из исламистских кругов, уверял, что он не исламист, а консервативный демократ. Когда в арабском мире одна за другой стали происходить революции, турецкая модель считалась своего рода путеводной звездой для вышедших тогда на авансцену исламистов, например, в Тунисе (партия «Ан-Нахда») или в Египте (движение «Братья-мусульмане»).
Эрдоган, занимавший на тот момент должность премьер-министра Турции, превратился в подлинного героя арабской улицы. Во время его поездок в арабские страны ему рукоплескали и встречали как собственного лидера, а он, в свою очередь, раздавал отеческие советы о том, как совмещать ислам и демократию.
«Человек не может быть светским, светским может быть государство. <…> Ливия принадлежит ливийцам. Да хранит вас Аллах!» — обращался Эрдоган к ликующей толпе в Триполи в сентябре 2011 года. В том же выступлении турецкий премьер сделал откровенную заявку на вмешательство во внутренние дела другой соседней страны, сообщив, что разворачивающийся в Сирии гражданский конфликт — «это внутреннее дело Турции». Тогда он утверждал, что власти в Дамаске «не смогут удержаться» перед лицом массовых выступлений оппозиции. Но ему пришлось подождать 13 лет, чтобы этот прогноз сбылся.
Тогдашний триумф Эрдогана в арабском мире совпал с ухудшением отношений между Турцией и Европейским союзом, который критиковал турецкого премьера за нарушения прав человека в стране и приостановил переговоры о вступлении Анкары в ЕС. Смена внешнеполитического курса сказалась и на внутренней политике ПСР. После победы на очередных парламентских выборах в июне 2011 года Эрдоган заявил: «Сегодня Сараево выиграло в той же степени, в которой победил Стамбул. Бейрут победил в той же степени, в которой победил Измир. Дамаск победил в той же степени, в которой победила Анкара».
С этого момента в Турции расцветает мода на Османскую империю. Так, например, в государственных школах рядом с портретами Ататюрка стали появляться изображения покорителя Константинополя султана Мехмеда II. Турецкий кинематограф начал всё чаще обращаться к историческим сюжетам времен османских султанов, а Эрдоган призвал население изучать староосманский язык: «Хочет этого кто-то или не хочет, но староосманский язык в этой стране будут изучать и будут преподавать».
Происходивший тогда разворот во внутренней и внешней политике ПСР, когда турецкое руководство стало демонстрировать, что оно наследует не основателю Турецкой Республики Мустафе Кемалю Ататюрку, а Османской империи, специалисты именуют термином «неоосманизм», хотя сам Эрдоган и избегает использовать это слово.
Как поссорились Эрдоган и Асад
«У нас с Башаром не только человеческая близость, но и семейная дружба. А наши жены — близкие подруги. Но еще три года назад я говорил Башару: “Я тебя люблю и знаю, что ты меня любишь. Я также в курсе, что народ тебя любит. Но если ты не начнешь реформы, однажды ты проснешься утром и увидишь, что уже нет народа, который тебя любит”», — заявлял Реджеп Тайип Эрдоган в 2011 году.
Асад и Эрдоган возглавили свои страны примерно в одно время. Первый унаследовал власть от отца в 2000 году, второй — победил вместе со своей партией на всеобщих выборах в 2002-м. Практически сразу между ними сложились приязненные отношения. Более того, они стали дружить семьями и проводить совместно отдых. Это позволило нормализовать турецко-сирийские отношения, которые прежде были весьма напряженными.
Эрдоган и Асад дружили семьями, пока в Сирии не началась гражданская война
Когда в марте 2011 года Сирию захлестнула волна «арабской весны», Эрдоган поначалу занял осторожную позицию и призывал Асада к реформам. Однако наблюдая за тем, как один за другим теряют власть арабские диктаторы — Зин аль-Абидин бен Али в Тунисе, Хосни Мубарак в Египте, Муамар Каддафи в Ливии, — турецкий премьер был убежден, что и дни Асада сочтены.
Постепенно Турция стала площадкой для сирийской оппозиции, в том числе вооруженной. Так, например, Анкара никогда не скрывала участие в создании и поддержке повстанческой Свободной сирийской армии (ССА). Сегодня она называется Сирийская национальная армия (СНА) и единым фронтом участвовала в наступлении боевиков террористической группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ) на Дамаск.
По мере обострения сирийского кризиса Эрдоган резко изменил риторику по отношению к Асаду, называя его террористом и обещая однажды приехать в Дамаск, чтобы прочитать там намаз в древней мечети Омейядов. Однако иранское и российское вмешательство в сирийский конфликт на стороне президента Сирии заставило турецкого лидера пересмотреть свои планы.
Как Сирию поделили на «зоны»
После начала российской военной операции в Сирии в сентябре 2015 года Асаду за короткий период удалось восстановить контроль над более чем 50% сирийской территории, а вооруженные повстанческие группировки были отброшены на север арабской республики. Венцом победоносного шествия армии Асада, сопровождаемой российской авиацией с воздуха и отрядами иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР) на земле, стало освобождение от вооруженных повстанцев в декабре 2016 года второго по величине города страны — Алеппо.
В 2017 году в Сирии в рамках Астанинского процесса при участии России, Ирана и Турции с целью прекращения огня были созданы специальные зоны деэскалации. Например, Анкара брала на себя обязательство не допустить вспышки насилия в зоне деэскалации в северо-западной провинции Идлиб, где сконцентрировались выбитые из Алеппо и других регионов вооруженные группировки. Помимо этого, турецкая сторона должна была обеспечить открытие двух основных дорог (М5 и М4) и ликвидировать террористические организации в регионе.
Формально для достижения этих целей Турция разместила на севере Сирии несколько контрольно-наблюдательных пунктов и своих военнослужащих. На практике же Анкара видела свою роль совсем иначе.
Курды раздора
Одной из главных тревог для турецкого руководства все последние годы оставалось становление курдской автономии на севере Сирии: в начале 2014 года три ключевых курдских региона арабской республики: Африн, Кобани и Камышлы (Джизрре) — объявили о своем суверенитете. В Турции, где курдский вопрос до сих пор не урегулирован, это было расценено как очень опасный прецедент. Между тем именно курдские Отряды народной самообороны (YPG) внесли решающий вклад в разгром террористической группировки «Исламское государство» (ИГ) в Ираке и Сирии. По этой причине курдов все последние годы активно поддерживали Соединенные Штаты.
В начале 2014 года три ключевых курдских региона Сирии: Африн, Кобани и Камышлы (Джизрре) — объявили о своем суверенитете
Однако в Анкаре их рассматривают в первую очередь как продолжение запрещенной в Турции и объявленной террористической Рабочей партии Курдистана (РПК), которая с 1984 по 2013 год вела подпольную вооруженную борьбу на турецкой территории.
С целью зачистки отдельных курдских вооруженных отрядов на севере Сирии Турция время от времени проводила ограниченные военные операции, такие как «Щит Евфрата» (2016–2017) и «Оливковая ветвь» (2018).
Но и этого Эрдогану было явно недостаточно. Он жаждал полного разгрома курдских вооруженных отрядов. В этой связи в Анкаре в последнее время возлагали большие надежды на возвращение в Белый дом Дональда Трампа, который, как предполагают турецкие чиновники, начнет вывод американских войск из Сирии и тем самым прекратит поддержку курдских вооруженных отрядов.
В свою очередь, против этого активно выступала Россия, открыто называя любое турецкое военное присутствие в Сирии актом оккупации. Однако стремительное наступление сирийских повстанческих отрядов, начавшееся в конце ноября, похоже, избавило Эрдогана от необходимости начинать собственную операцию против курдов. Сейчас этим занимается поддерживаемая Анкарой СНА, которая в настоящий момент ведет ожесточенные бои с YPG.
Кто захватил власть в Сирии?
В рядах сирийских повстанцев следует отделять СНА от джихадистской группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ), которая запрещена на международном уровне соответствующей резолюцией Совбеза ООН, а также специальным законом запрещена в Турции.
ХТШ, играющая первую скрипку среди повстанцев, представляет собой объединение нескольких джихадистских группировок, начиная с бывшей «Джебхат Ан-Нусра», которая, в свою очередь, изначально была связана с «Аль-Каидой» и вышла из ее иракского филиала — «Аль-Каиды в Ираке» (позже она трансформировалась в «Исламское государство в Ираке»).
Лидер ХТШ Абу Мухаммед аль-Джулани, состоявший в прошлом на службе у «Аль-Каиды» и ИГИЛ, сейчас демонстрирует полную самостоятельность и независимость, в том числе от Анкары. «Аль-Джулани, бывший сирийский эмир ИГИЛ, находящийся в списке террористов Турции, не будет относиться к Эрдогану как к хозяину», — считает турецкий эксперт по Ближнему Востоку Фехим Таштекин.
Вместе с тем порвавший все связи с «Аль-Каидой» и «Исламским государством» аль-Джулани стремится демонстрировать умеренность и благосклонность к иноверцам и всем религиозным и этническим меньшинствам в Сирии. В любом случае ХТШ для международного признания нужно будет избавиться от клейма террористов. Такая опция для них возможна, на что уже намекнул специальный посланник генерального секретаря ООН по Сирии Гейр Педерсен.
Лидер ХТШ Абу Мухаммед аль-Джулани
Но для этого джихадистам, не имеющим серьезного политического опыта, понадобятся высокие покровители на международной арене. На эту роль больше всего подходит Эрдоган, которому, помимо укрепления международного авторитета, нужно возвращать из Турции домой порядка 3 млн сирийских беженцев. Главного турецкий президент уже добился в любом случае: вытеснения из Сирии геополитических конкурентов в лице Ирана и России.