Правозащитники: «Исключение бывших сотрудников ФСИН из ОНК не решит проблему пыток»

Анастасия Гарина, координатор международных программ «Мемориала», бывший член ОНК Москвы

Чтобы хотя бы частично решить проблему, нужно не просто исключить сотрудников ФСИН, но и принять на их место новых членов ОНК, которые не будут иметь отношение к работе не только ФСИН, но и правоохранительных органов.

Когда ОНК появились, туда входили люди, которые являлись активными участниками гражданского общества, т.е. это люди разных специальностей, с разным бэкграундом, которых объединяло только то, что им не все равно. Они как правило не имеют какой-то профдеформации. Понятно, что такими бывают и бывшие сотрудники правоохранительных органов, но в этом случае нужно, чтобы они чем-то еще занимались, кому-то помогали, кого-то защищали, были известны как люди, причастные к каким-то гражданским инициативам, проектам и так далее. Если этого нет, то с большой вероятностью человек, у которого единственный значимый опыт — это опыт работы в правоохранительных органах, несильно заинтересован в том, чтобы помогать заключенным, помогать лицам, содержащихся в местах принудительного содержания. В большинстве случаев все это деформирует.

Во многом это не их вина, что так выстроена система, когда нет введения в работу. Есть возможность работать только на пределе возможностей с расчеловечиванием. Достаточно часто сотрудники правоохранительных органов больше склонны к тому, чтобы оправдать администрацию, прислушаться к словам администрации, не поверить словам заключенных, не вникнуть в их проблему, не разбираться в том, как это бывает.

Конечно, когда таких людей стало большинство, поскольку целенаправленно в ОНК отбирались именно сотрудники правоохранительных органов, а членов ОНК предыдущих созывов, которые боролись с какими-то нарушениями, активно посещали места принудительного содержания — их повторно не включали, им отказывали. Они неудобны, с ними сложно договариваться, их сложно заткнуть.

Лучше взять людей, которые никуда не будут ходить и не будут ничего делать. К сожалению, мы получили такие абсолютно нерабочие или практически нерабочие составы ОНК. Я думаю, что просто исключить из них бывших сотрудников ФСИН будет недостаточно. Я бы предложила максимально ограничить формальные критерии — вот этим запретить, этим запретить.

Работал человек 20 лет назад во ФСИН, а с тех пор чем-то еще известен стал, кроме того, что он сотрудник ФСИН. Если же даже они сейчас предлагают сотрудников ФСИН исключить, то их исключить будет мало, потому что они исключат и никого нового не возьмут, или возьмут бывшего сотрудника МВД. Шило на мыло получится.

Как минимум здесь нужно вместо них взять тех, кто не имеет отношения к работе правоохранительных органов. На мой взгляд, лучше ориентироваться не на это, а на связь с каким-то социальным капиталом, который не имеет отношения к работе правоохранительных органов. Формально и юридически я тоже в правоохранительных органах работала. Большая часть моей жизни связана с работой в правозащитных организациях, с помощью людям, чьи права нарушаются. В этом случае, мне кажется, что это нормально.

Евгений Еникеев, член московской ОНК

Я думаю, что эта инициатива в целом неплохая, это даст положительный эффект. Начиная с 2016 года опытные правозащитники, члены комиссий стали выдавливаться бывшими сотрудниками ФСИН, полиции и других органов. С 2016 года ни один правозащитник от Московской Хельсинкской группы в ОНК не избрался. Это, безусловно, сыграло негативную роль, и если сейчас правозащитников снова начнут принимать, это как-то сможет изменить ситуацию.

Леонид Петрашис, бывший председатель ОНК Ростовской области

Это не совсем правильная идея, у нас в ОНК, и не только в нашей, многие бывшие сотрудники ФСИН и МВД прекрасно работали. Это больше зависит от самого человека и совсем не связано с тем, кем он был раньше.

Надо просто формировать и готовить по-другому сами комиссии. Нужны люди, которые готовы работать, готовить их нужно, а не так, как сейчас, когда большинство комиссий работают малоэффективно или на треть. Никто их не обучает толком, как было раньше. Это больше имитация общественного контроля, чем реальный общественный контроль, каким он должен быть, и реальная работа ОНК. От того, что там не будет бывших сотрудников ФСИН и других силовых структур, которые уже на пенсии, и никакого конфликта интересов у них нет, — такие меры ни к чему позитивному не приведут, и общественный контроль точно не улучшится. Это мое личное мнение, а моего опыта 9 лет работы председателем ОНК и более 1000 посещений мест лишения свободы, считаю, достаточно.

А вот грамотный отбор, обучение и подготовка членов ОНК — должно быть основным. Во-первых, основное — это подготовка к выборам в ОНК. Мы всегда готовили людей заранее, проводили обучающие семинары. Люди знали, куда и зачем они идут, какие основные цели и задачи. Если человек попадал в комиссию и не работал, то мы сначала разговаривали чтобы он начинал это делать, либо чтобы писал заявление на выход из комиссии. Сейчас это особо никого не беспокоит: работаешь — хорошо, не работаешь — тоже хорошо, имитируешь — тоже неплохо. Как и многое у нас в стране, к сожалению.

Были президентские гранты, направленные на обучение членов ОНК, были различные программы, в том числе программа «Новое поколение ОНК». Очень многое изменилось, и фактически никто членов ОНК не готовит, а отбор стал по принципу «зависимых, удобных, знакомых и неактивных». Независимые, грамотные и готовые работать люди в ОНК фактически не попадают.

Это как на выборах в местные органы власти и законодательные органы власти. Если человек дееспособен, адекватен, независим, готов работать и учиться, этого достаточно. И это должны быть основные критерии отбора в ОНК. У нас были в комиссии прекрасные бывшие работники ФСИН, которые работали отлично, и не работающие или грубо нарушавшие закон об общественном контроле представители гражданского общества и правозащитники, с которыми, к сожалению, приходилось законным путем прощаться.

Юрий Блохин, бывший зампред ОНК Ростовской области, юрист, ранее работал в органах МВД

Конечно, такое предложение вызывает у меня как у юриста вопросы относительно того, как это могут гарантировать. Такое предложение должно проходить законно, поэтому я не понимаю, при чем тут ФСИН, если Дума должна внести изменения.

Что касается сути таких предложений, то это не решение проблемы пыток. Как пытаются представить? Пытки были, потому что в ОНК были бывшие сотрудники ФСИН и не обеспечивали контроль. Я думаю, что это чрезмерное упрощение проблемы.

Во-первых, если добавить в закон, что членом ОНК не может быть бывший сотрудник ФСИН, то это создаст правовую неопределенность и возможность злоупотреблений и дискриминации. Насколько он бывший? Сколько лет назад он работал? На какой должности? По каким мотивам ушел из ФСИН? Поэтому непонятно почему выделяют, например, пенсионеров? Откуда он ушел и сколько лет назад? Не знаю. Может быть, человек ушел из-за того, что не мог мириться с пытками и нашел свое призвание в контроле, чтобы такого больше не было.

Этот запрет в законе, который добавили уже позже, что членами ОНК не могут быть те, у кого близкие родственники находятся в местах лишения свободы, это такая же дискриминация, а я против любой дискриминации.

Меня часто называют бывшим сотрудником ФСИН, но это не так. Я работал в 1996 году в СИЗО и тогда это была еще система МВД. В дальнейшем я работал в учебном заведении МВД. Считать меня бывшим сотрудником, наверное, можно. Человек может работать бухгалтером или директором научно-исследовательского института. Проблема в том, что в ОНК проходят люди, не имеющие правозащитного мировоззрения, и это надо проверять содержательно. А это как в советские времена, когда с классом боролись. Конечно, это неправильно.

Я знаю бывшего фсиновца, он бывший сотрудник, уволился замначальник колонии. В правозащитном сообществе о нем положительные отзывы, и он сделал очень много для обеспечения прав человека, будучи членом ОНК. Самое печальное не в том, что сотрудники ГУФСИН проходят в ОНК, а в том, что правозащитники не проходят. Если говорить об аффилированных от ФСИН, мы должны понимать, что аффилированные могут быть не только среди бывших сотрудников. Совершенно гражданские люди.

Я знаю, что в некоторых общественных советах лояльные люди, но они не бывшие сотрудники, и они готовы содействовать в любых начинаниях, в том числе не в совсем законных. А как мы таких вычислим? Я знаю общественную наблюдательную комиссию, где нет ни одного бывшего сотрудника, но пахали там два человека, а остальные в лучшем случае появились только при получении мандата. Если мы исключим сотрудников ФСИН, но не обеспечим проход правозащитникам, то ситуация никак не изменится. Как это будет реализовано? На каком основании? Это противоречит основному закону. Это полумера какая-то.