История
Бучанская резня и другие военные преступления, совершенные российскими военнослужащими на временно оккупированной территории Украины, заставляют вспомнить об аналогичных преступлениях, совершенных солдатами и офицерами Красной Армии в Германии и других европейских странах, а также в Восточной Азии в 1944-1945 годах. Историк Борис Соколов напоминает о документах, свидетельствующих, что Красная Армия бесчинствовала по отношению к мирному населению не только в побежденной Германии, но и в не вражеских Сербии, Маньчжурии и Корее, на Востоке превосходя жестокостью японских оккупантов.
Первыми, кто познал все «прелести» вступления на свою территорию советских войск, оказались Восточная Пруссия и Сербия. Поселок Неммерсдорф (ныне Маяковское) был занят советскими войсками 21 октября 1944 года, но 23 октября немцы его отбили, и смогли задокументировать преступления советских солдат. Была создана международная комиссия под председательством эстонского политика-коллаборациониста Хяльмара-Йоханнеса Мяэ. Она описала убийства и опросила свидетелей. Фотографии жертв появились в немецких газетах.
На основе материалов комиссии немецкий историк Иоахим Гофман пришел к выводу, что в Неммерсдорфе были убиты не менее 72 мужчин, женщин и детей, при этом женщин и даже девочек предварительно изнасиловали, несколько женщин прибили гвоздями к воротам амбара. Неподалеку от Неммерсдорфа от рук советских солдат пало большое число немцев и французских военнопленных. В окрестных населенных пунктах находили тела зверски убитых жителей. В частности, в Банфельде, имении Тейхгоф, Альт Вустервитце в хлеву были найдены останки нескольких сожженных заживо. «У дороги и во дворах домов массами лежали трупы гражданских лиц..., — сообщил обер-лейтенант д-р Амбергер, — в частности, я видел много женщин, которых... изнасиловали и затем убили выстрелами в затылок, рядом лежали и убитые дети».
Интересно, что после 1991 года ряд германских исследователей пришел к выводу, что масштабы Неммерсдорфской резни были преувеличены и она была использована Геббельсом, чтобы вызвать сопротивление гражданского населения советскому вторжению, но факт резни ими не отрицался.
Зверствам в Восточной Пруссии есть свидетельства и с советской стороны. Майор Лев Копелев, позднее ставший известным диссидентом-правозащитником, занимался спецпропагандой, направленной на разложение войск противника. Первое, что увидел он в Восточной Пруссии, был труп старой женщины: «Ее одежда была порвана, между худыми бедрами стоял телефонный аппарат, трубка которого была воткнута во влагалище». За сочувствие немецкому населению и попытку оградить его от бесчинств красноармейцев Копелев был арестован и отправлен в ГУЛАГ.
Александр Солженицын, в начале 1945 года сражавшийся в Восточной Пруссии, вспоминал: «Три недели уже война шла в Германии, и все мы хорошо знали: окажись девушки немки — их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие; окажись они польки или наши угнанные русачки — их можно было бы во всяком случае гонять голыми по огороду и хлопать по ляжкам — забавная шутка, не больше».
Художник Леонид Рабичев, в годы войны – командир взвода связи 31-й армии, так описал увиденное в Восточной Пруссии:
«На повозках и машинах, пешком старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад.
Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек.
Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами.
Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует — нет, скорее, регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали. Нет, не круговая порука, и вовсе не месть проклятым оккупантам — этот адский смертельный групповой секс. Вседозволенность, безнаказанность, обезличенность и жестокая логика обезумевшей толпы...
А полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков.
— Кончай! По машинам!
А сзади уже следующее подразделение...
Полковник-регулировщик? Достаточно было одной команды? Но ведь по этому же шоссе проезжал на своем виллисе и командующий Третьим Белорусским фронтом генерал армии Черняховский. Видел, видел он все это, заходил в дома, где на постелях лежали женщины с бутылками? Достаточно было одной команды? Так на ком же было больше вины: на солдате из шеренги, на майоре-регулировщике, на смеющихся полковниках и генералах, на наблюдающем мне, на всех тех, кто говорил, что “война все спишет”?...
Сумасшедшая мысль мучает меня — Сталин вызывает Черняховского и шепотом говорит ему: — А не уничтожить ли нам всех этих восточнопрусских империалистов на корню, территория эта по международным договорам будет нашей, советской? И Черняховский — Сталину: — Будет сделано, товарищ генеральный секретарь!»
В Сербии ситуация была не лучше. Здесь в октябре 1944 года советские солдаты изнасиловали 121 женщину, а 111 из них убили. В связи с этим в Москву от Тито отправилась делегация, в составе которой был и будущий известный диссидент, а тогда партизанский генерал Милован Джилас. По его словам, утверждения членов делегации о том, что Красная Армия грабит, убивает и насилует, тогда как британские военнослужащие, представители буржуазной армии, находящиеся на территории Югославии, ничего подобного не делают, не нашло понимания у Сталина. Он обвинил Джиласа и его товарищей в оскорблении Красной Армии и снисходительно заметил, что солдаты, прошедшие с боями от Сталинграда до Балкан, должны иметь возможность расслабиться. И вообще не стоит придавать слишком большое значение преступлениям красноармейцев, так как Красная Армия очень хорошо бьет немцев. Следует отметить, что в Сербии находилось лишь сравнительно небольшое число красноармейцев (примерно стрелковый корпус) и только в течение месяца.
В Венгрии упорные бои продолжались полгода, с советской стороны сражались два фронта. Поведение Красной Армии здесь было таково, что в Советском Союзе разочаровались даже те венгры, которые ему прежде симпатизировали. В феврале 1945 года коммунисты местечка Кобанья (или, правильнее, Кёбанья, сейчас это 10-й район Будапешта) приняли обращение к советскому командованию. Оно было обнародовано венгерским историком Кристианом Унгвари:
«В течение десятилетий трудящиеся всего мира смотрели на Москву так же, как неграмотные трудящиеся смотрели на Христа. Именно оттуда они ожидали освобождения от фашистского варварства. После долгих и мучительных гонений пришла славная и долгожданная Красная Армия, но какой же она оказалась!
Кобанью Красная Армия освободила 2 января после упорной борьбы за каждый дом, и оставила после себя разруху и опустошение. И это не потому, что среди обломков мебели в домах людей, которые десятилетиями были рабами, можно было найти фашистов. Среди трудящихся в Кобаньи очень мало тех, кто симпатизирует немцам, а большинство ненавидит нацистов. Но вдруг – взрыв сумасшедшей, неистовой ненависти. Пьяные солдаты насиловали матерей на глазах их детей и мужей. Девочек в возрасте 12 лет отбирали у их отцов и матерей и насиловали группы по 10-15 солдат, среди которых было немало больных венерическими болезнями. После первой группы приходили другие, которые следовали примеру предшественников. Несколько наших товарищей были убиты, когда пытались защитить своих жен и дочерей...
Ситуация на фабриках ужасная. Русские офицеры создали невыносимые условия для работы, игнорируя рабочие комитеты, в которых много коммунистов. Рабочие трудятся за 3 пёнге в час на пустой желудок, лишь один раз в день имея возможность пообедать горохом или фасолью... К бывшим фашистским управляющим относятся с гораздо большим уважением, чем к рабочим комитетам, поскольку управляющие поставляют русским офицерам женщин... Мародерство русских солдат продолжается до сих пор... Мы знаем, что самые разумные представители армии – это коммунисты, но когда мы обращаемся к ним за помощью, они приходят в раж и грозятся застрелить нас, заявляя: «А что вы делали в Советском Союзе? Вы разве что не насиловали наших жен на наших глазах, но зато вы убивали их вместе с детьми, сжигали наши деревни и разрушали до основания наши города». Мы знаем, что венгерский капитализм совершил свои собственные садистские жестокости... Но мы не понимаем, почему солдат из Сибири говорит нечто подобное... в то время когда фашистские атаки никогда не достигали даже Урала, мечты германских фашистов, а уж тем более Сибири...
Нехорошо превозносить Красную Армию на плакатах, в партии, на фабриках и где-либо еще, в то время как людей, переживших тиранию Салаши, теперь гонят по дорогам как скот русские солдаты, оставляя позади мертвые тела...
Товарищей, посланных на село для осуществления распределения земли, крестьяне засыпали вопросами: какой нам прок от этой земли, если пахать нам ее нечем. Наших лошадей забрали русские. Они же не могут пахать собственными носами. Если такие вещи будут прекращены, это нейтрализует всю вражескую пропаганду, и венгерские трудящиеся будут относиться к русским солдатам как к богам».
Но красноармейцы не собирались превращаться в богов.
Лаубан (ныне Любань) в Нижней Силезии был занят Красной Армией 17 февраля, а временно освобожден вермахтом 6 марта 1945 года. Немцы здесь тоже создали комиссию для расследования массовых убийств, изнасилований и грабежей. Как отмечает Иоахим Гофман, «В Беральсдорфе, предместье Лаубана [ныне Любань, Польша], 39 еще оставшихся женщин были обесчещены «самым низким образом» советскими солдатами из 7-го гвардейского танкового корпуса, одной женщине выстрелили при этом в нижнюю челюсть, ее заперли в погреб и через несколько дней, когда она была тяжело больна лихорадкой, три красноармейца друг за другом «изнасиловали ее, угрожая пистолетом, самым жестоким способом».
В августе – сентябре 1945 года в результате скоротечной войны с Японией Красная Армия оказалась на территории Маньчжурии и Северной Кореи. И там повторились все те же эксцессы, которые наблюдались в Европе. Об этом сохранились свидетельства западных представителей, побывавших на территориях, занятых советскими войсками. Убивали, насиловали и грабили прежде всего жившее в Северо-Восточном Китае японское гражданское население. С японскими колонистами расправлялись и китайцы, натерпевшиеся в годы японской оккупации. Но красноармейцы были более жестокими.
Один из уцелевших японцев вспоминает: «Если ты натыкался на маньчжуров (китайцев), то они отбирали у тебя все. Но самыми ужасными были красноармейцы. Они убивали японцев просто ради того, чтобы убить. Я видел много трупов, проткнутых штыками. Горы и горы тел…» 14 августа около станции Гегенмяо в Маньчжурии красноармейцы убили около тысячи японских беженцев из задержанного там эшелона. Всего же, по японским оценкам, они убили в Маньчжурии около 11 тысяч мирных японских граждан.
Не только японские беженцы становились жертвами Красной армии. Досталось и китайцам. Начальник американской миссии, прибывшей в Шеньян (Мукден) для репатриации американских пленных, докладывал:
«Русские превзошли китайцев в грабежах, мародерстве и изнасилованиях. Женщин насилуют на автобусных остановках, железнодорожных вокзалах и иногда прямо на улицах. Ходят слухи, что местным властям предписано поставлять определенное число женщин советскому командованию каждую ночь. В результате, женщины бреются наголо, замазывают лица чернилами и накладывают повязки, чтобы выглядеть как можно менее привлекательными... Красноармейцы занимаются только грабежами и убийствами. И они грабят не только японцев. Некоторые солдаты носят сразу десяток наручных часов... Среди советских военных мне довелось встретить и приличных людей, но таких – один из десяти».
А американский военно-морской атташе при правительстве Чан Кайши, побывав в Маньчжурии, вспоминал:
«Русские солдаты врывались в дома и забирали себе все, кроме мебели. Затем подъезжал военный грузовик и увозил мебель. Советские офицеры обычно не обращали внимания на грабежи, учиняемые их подчиненными, а нередко и сами участвовали в них».
В китайском городе Пинчуан, по свидетельствам местных жителей, «советские солдаты отнимают у людей наручные часы и расстреливают тех, кто отказывается подчиниться грабежу. Красная Армия требует от крестьян женщин. Красноармейцы расстреляли крестьянина и двух рабочих, которые не смогли найти им женщин для удовлетворения похоти». Даже китайские коммунисты протестовали по поводу того, что «Красная Армия зaнимается вещами, не подобающими пролетарской армии, в том числе изнасилованиями и экспроприацией продовольственных запасов у крестьян».
При этом в отличие от европейских стран в Маньчжурии и Северной Корее советское командование не принимало практически никаких мер для прекращения красноармейских бесчинств.
Как это стало возможно?
Если зверства красноармейцев на территории Германии еще можно было списать на желание отомстить за то, что немецкие оккупанты творили на территории СССР, то по отношению к сербам это объяснение не работает. Сербы никогда не воевали на советской территории, и советским солдатам им не за то было мстить. И уж тем более не нападали на СССР китайцы, корейцы и японцы, которые стали жертвами точно таких же преступлений со стороны бойцов и командиров Красной Армии во время Маньчжурской операции в августе 1945 года и последующей советской оккупации Северо-Восточного Китая и Северной Кореи. Это, как и в Венгрии, наряду с массовым вывозом в СССР промышленного оборудования из Маньчжурии, вызывало протесты местных коммунистов, на которые командование Красной Армии не обращало внимания.
Видимо, причина была прежде всего в моральном состоянии Красной Армии в последний год войны. Советские солдаты, ощущая себя пушечным мясом, о сбережении которого командование не заботится, вымещали свою ненависть, как к командованию, так и к начавшему эту войну врагу, на мирном населении и пленных, а также на «остарбайтерах». К тому же немалую часть красноармейцев в последний год войны составляли бывшие уголовники. Также советские солдаты, наблюдая воочию, как зажиточно живут немцы или те же венгры по сравнению с ними самими, возмущались, что, несмотря на такой достаток, они пошли завоевывать нищий СССР. Поэтому порой красноармейцы жгли дома и ломали домашнюю утварь просто из чувства мести. Хотя и мародерство было распространено и до некоторой степени поощрялось командованием.
После вступления в европейские страны солдатам и офицерам было разрешено отправлять посылки домой, чтобы за счет трофеев компенсировать разрушения, причиненные немцами. Генералы же и маршалы, вроде маршала Георгия Жукова, начальника СМЕРШ Виктора Абакумова или члена Военного Совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта Константина Телегина, гнали трофеи на родину целыми эшелонами.
Играло свою роль и чувство безнаказанности. Нельзя сказать, что советское командование совсем не боролось с военными преступлениями своих подчиненных. Особенно активно это делали командующий 2-м Украинским маршал Родион Малиновский в Венгрии и командующий 1-м Украинским фронтом маршал Иван Конев в Нижней Силезии, не останавливавшиеся перед публичным расстрелом убийц и насильников. Но подавляющее большинство преступников оставались безнаказанными. 20 апреля 1945 года Ставка Верховного Главнокомандования издала директиву 1-м и 2-му Белорусскому и 1-му Украинскому фронтам «О необходимости гуманного отношения к немецкому населению и военнопленным». В ней, в частности, говорилось:
«Потребовать от войск изменить отношение к немцам как к военнопленным, так и к гражданскому населению и обращаться с немцами лучше. Жестокое обращение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам не выгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне».
Что характерно, эта директива распространялась только на фронты, которые вели бои на территории будущей советской оккупационной зоны Германии. На советские войска, ведущие бои в Восточной Пруссии, оно не распространялось, так как оттуда предполагалось депортировать все немецкое население.
Если посмотреть на нынешние военные преступления российской армии в Украине, бросается в глаза как сходство, так и различие. Сходным является сам набор преступлений: убийства, изнасилования, мародерство. Различие же относится к мотивам. Преступления совершались уже на первом месяце войны с Украиной. К тому времени солдаты не могли еще устать от войны, чувства мести по отношению к украинцам у них не могло быть, да и уголовников в их рядах не было. Главным мотивом, наверное, было все-таки чувство вседозволенности. Российские солдаты быстро осознали, что за такого рода преступления им ничего не будет, и «отрывались по полной». Как выразился один из свидетелей, одного мирного жителя застрелили «просто по приколу». Страшно будет, когда такие люди безнаказанно вернутся в Россию.