Активизация крыла ИГ «Вилаят Хорасан», на которое в России обратили внимание после теракта в Москве, произошла не на пустом месте: игиловцы усиливаются на фоне ослабления талибов, теряющих поддержку местного населения. Пока МИД РФ и Минюст добиваются исключения «Талибана» в России из списка террористов и налаживают с группировкой все более тесное взаимодействие, в самом Афганистане усиливается движение сопротивления — по большей части из-за экономических причин. Рано или поздно сопротивление бросит вызов правлению «Талибана», считают эксперты The Economist Group. Хотя при талибах национальная валюта афгани стала самой устойчивой в мире, а рост цен сменила дефляция — это временные победы. Нищая страна за два года после смены власти обеднела еще сильнее, а огромная безработица подпитывает террористические структуры.
Сам по себе захват власти «Талибаном» — организацией, признанной террористической во многих странах мира, — в августе 2021 года стал ударом по экономике Афганистана. На государство распространились санкции, наложенные прежде на группировку. Внешняя торговля и любые взаимодействия с новым режимом усложнились. Экономика рухнула сразу, потеряв пятую часть в 2021 году, и пока не оправилась от падения. Доходы на душу населения за два последних года упали на треть. Афганистан остается одной из беднейших стран мира и занимает последнее место по индексу счастья. Женщины активно вытесняются с рынка труда: доля трудоустроенных женщин, и до того небольшая, сократилась почти вдвое, с 11% в 2022 году до 6%.
Валюта укрепилась вопреки экономической теории
Несмотря на кризисную ситуацию в стране, афганская валюта стала одной из самых устойчивых на планете по итогам III квартала 2023 года, подсчитал Bloomberg. Со своего минимума (105 афгани за доллар) в январе 2022 года афгани укрепился по отношению к доллару США почти на 45% и сейчас стоит дороже, чем до прихода талибов (71 афгани за доллар).
Это парадоксально с учетом падения экономики и большого дефицита торгового баланса, когда импорт в страну превышает экспорт в четыре раза. И хотя дефицит частично финансируется помощью от ООН, с точки зрения экономической теории такая картина все равно невозможна. Ведь для покупки товаров за рубежом нужна иностранная валюта, а значит, спрос на нее должен быть высок и стоимость ее, соответственно, должна расти, а национальной — снижаться.
Отчасти это можно объяснить тем, что Афганистан физически не может печатать собственную валюту. До прихода Талибана эта функция была возложена на зарубежные фирмы, однако после смены власти они отказались от сотрудничества. Из-за этого количество банкнот в обращении не меняется: изредка в Афганистан все-таки бывают новые поступления, но это уравновешивается износом старых купюр. Поэтому любое увеличение спроса на валюту при постоянном предложении денег приводит к росту курса. Талибан запретил вывоз наличных денег из страны и использование на ее территории сперва долларов, а потом и других валют, включая популярные в стране пакистанские рупии и иранские риалы.
Но главное объяснение, видимо, в том, что гигантский импорт в Афганистан — фикция. Зачем экономике, промышленное производство которой сократилось на 26%, понадобилось существенное увеличение импорта таких ресурсов, как металлы и химикаты? Как в стране, где две трети домохозяйств не могут позволить себе даже еду, а предприятия едва сводят баланс из-за низкого спроса, выросли закупки товаров высокого класса, готовых продуктов питания, транспортных средств и их запчастей, а также стеклянной посуды? Импорт этих товаров за последние два года почти удвоился в объемах по сравнению со средним годовым показателем за 2016–2020 годы. А его стоимость выросла на 157%.
Скорее всего, это говорит о том, что товары на сумму более $1 млрд были импортированы в Афганистан, но нелегально оказались на рынке другой страны — вероятнее всего, в Пакистане, считают во Всемирном банке. По мере укрепления афгани пакистанская рупия обесценивалась примерно в равной степени. А Пакистан в 2022 году ограничил импорт из-за кризиса платежного баланса. Вероятно, поэтому в страну хлынул нелегальный поток товаров из Афганистана. Он не отражается на официальном экспорте и серьезно искажает картину. В то же время, расплачиваясь за поставки, Пакистан создает спрос на афгани, что и приводит к его укреплению.
Возможно, ситуация скоро изменится. В Пакистане недовольны разгулом контрабанды и призывают к радикальному решению: ослабить ограничения на импорт. Но пока все больше ужесточают контроль за ней. Если пакистанским властям все-таки удастся предотвратить или даже ограничить масштабы контрабанды, это окажет серьезное негативное влияние на доходы Афганистана и на силу афганской валюты — ведь он берет импортные пошлины. Следом изменятся цены импортируемых товаров, многие из которых — это предметы первой необходимости: продовольствие, топливо и медикаменты.
Цены не растут, но рано радоваться
Инфляция сразу после прихода к власти талибов выросла, достигнув пика в июле 2022 года на отметке 18,3%. А дальше цены в стране начали стремительно падать, так что уже через год в Афганистане и вовсе наблюдалась дефляция в 9,1%.
Отчасти это связано с укреплением национальной валюты — импортные товары подешевели. Но в целом это скорее симптом глубоких проблем: так экономика адаптируется к снижению спроса, которое было вызвано истощением сбережений населения, шоком для доходов домохозяйств из-за запрета на выращивание мака и сокращением государственных расходов.
Снижение цен немного помогло беднейшим афганцам, их реальные доходы выросли. За последние два года число афганских домохозяйств, неспособных удовлетворить даже базовые нужды, снизилось с 70% до 62%, по данным Всемирного банка.
Но дальше дефляция грозит сокращением экономики. Она увеличивает реальное долговое бремя, что со временем снижает покупательную способность и, опять же, спрос: зачем покупать сегодня, если завтра будет дешевле. Опросы фирм уже сообщают о серьезном падении спроса (тут, кроме дефляции, могут играть роль неопределенность в отношении будущего и ограниченная функциональность банковской системы из-за санкций). Поэтому предприятия откладывают инвестиции в развитие, а население — крупные траты. В итоге у бизнеса сокращается прибыль, у населения не растут номинально зарплаты, у бюджета падают доходы. Все становятся еще беднее. Такую дефляционную спираль тяжело остановить.
Нет наркотиков — нет бюджета
Прибыль от продажи наркотиков всегда имела большое значение для страны. Управление ООН по наркотикам и преступности подсчитало, что общий объем опиумной экономики Афганистана в 2021 году, включая внутреннее потребление и экспорт, составлял до $2,7 млрд, что равно 15% ВВП страны. Однако в апреле 2022 года эмират запретил выращивание опийного мака.
Из-за этого 7 млн человек лишились источника дохода, для многих из них он был единственным, говорится в исследовании группы Alcis.
Запрет на выращивание мака не просто вызвал обеднение населения, но и увеличил неравенство. Наиболее богатые фермеры, имевшие запасы сухой опийной пасты, выиграли от резкого роста цены — она достигла исторического максимума и выросла со $106 до примерно $400 за килограмм. А более бедные фермеры, издольщики, которым платят частью урожая, или чернорабочие, которые получают сезонную работу по прополке и уборке маковых полей, либо полностью были лишены дохода, либо ощутили очень серьезное его падение.
Запрет подорвал источники доходов не только для домохозяйств, но и для самого государства, ведь оно вполне официально взимало пошлину с опиума, как и с урожая других культур, а также налог на торговлю и экспорт.
Налоги — новая надежда
С победой талибов Афганистан потерял огромные объемы иностранной поддержки (хотя ООН и продолжает временами оказывать гуманитарную помощь населению) и возможность занимать средства. Однако новое правительство доказало, что собирает доходы, как налоговые, так и таможенные, не хуже, чем предыдущее, а некоторые статьи, например таможенные пошлины, и вовсе стали больше, особенно с учетом сокращения экономики. До прихода к власти талибы уже имели опыт в этом деле, ведь им приходилось долгие годы собирать налоги с подконтрольных им территорий, чтобы финансировать боевые действия.
Отчетные сессии, публикуемые «Талибаном» на YouTube, также дают информацию о двух новых видах налогов, не указанных в статистике министерства финансов: закят и ушр — исламские налоги на урожай и домашний скот, которые были введены эмиратом по всей стране. Исполняющий обязанности министра сельского хозяйства сообщил, что в 2022 году его министерство собрало $1 млрд за счет этих налогов. Его помощник утверждал, что эти взносы абсолютно добровольные, однако простые граждане заявляют, что деньги собираются в виде обязательного коллективного налога с поселения.
Учитывая все трудности и ограничения, эмирату пришлось расставить приоритеты в том, куда он тратит деньги. В целом на первом месте стоят операционные расходы, то есть поддержание деятельности государственного аппарата, — на них приходится 95% всего бюджета, в то время как на развитие выделяется лишь 5%. При республике цифры значительно отличались: 66% и 34% соответственно. Причем бóльшую часть из операционных расходов получает МВД Афганистана — около 20% от всего бюджета страны, — в то время как здравоохранение страны, согласно предупреждению ВОЗ, страдает от жуткого недофинансирования.
Шаткое положение
Небольшое улучшение благосостояния за два года было достигнуто ценой исчерпания всех оставшихся стратегий и ресурсов выживания домохозяйств, полагает Всемирный банк. Многие выживали до сих пор только за счет «крайних мер» — лишь 8% семей к таким мерам не прибегали, тогда как до прихода талибов таких было около половины. Среди оставшихся 92% у многих уже даже не осталось механизмов преодоления кризиса, потому что все ресурсы были исчерпаны. Например, у 24% домохозяйств кончились сбережения, а более 30% не имеют собственности, дома, земли, капитала или других активов, которые можно было бы продать.
Люди набирают долги, отрывают детей от школы и отправляют на заработки, многим приходится отдавать дочерей замуж в более молодом возрасте и зачастую против их собственной воли. «Талибан» ввел ограничение на женское образование (помимо начальной школы) и трудоустройство (за некоторыми исключениями, вроде здравоохранения). В то же время рост предложения рабочей силы, связанный с ростом населения и принудительной депортацией афганцев из Пакистана на родину, значительно опередил спрос, что привело к удвоению безработицы — каждый третий человек в стране в настоящее время не трудоустроен.
У компаний в целом одинаковые стратегии выживания при «Талибане»: увольнение сотрудников, сокращение инвестиций и использование брокеров неформальной системы расчетов «хавала», особенно при импорте и экспорте.
Эти стратегии выживания вызывают глубокое беспокойство, поскольку ведут к дальнейшему раскручиванию дефляционной спирали, сокращению спроса и экономики.
Такое ослабление на руку афганской ячейке Исламского государства «Вилаят Хорасан» (взявшей на себя ответственность за теракт в московском «Крокус Сити Холле») — принципиальных противников талибов. В 2018 году, после нескольких лет конфликта, «Талибан» заявил о практически полном уничтожении ИГ в Афганистане. В ответ руководство ИГ изменило стратегию с прямых столкновений на точечный и беспощадный террор.
ИГ видит в сильном афганском правительстве препятствие на пути к своим целям и использует все свои рычаги, чтобы свергнуть или ослабить талибов. «Талибан» какое-то время сдерживал ИГ, однако после прихода к власти им пришлось распыляться между многими проблемами, главной из которых стало поддержание жизнеспособности экономики своей страны. Кроме того, одним из первых решений талибов у власти было открытие тюрем и освобождение тысяч заключенных, среди которых были не только талибы, но и члены ИГ и «Аль-Каиды».
В 2021 году ИГ организовал взрыв в главном аэропорту страны, убив 182 человека, и с тех пор еще неоднократно организовывали теракты.
Текущий год станет очередным тяжелым испытанием для экономики Афганистана. Ожидается сильная дефляция, отражающая падение цен на продукты питания и слабый потребительский спрос, прогнозируют эксперты The Economist Group. Масштабные санкции останутся в силе как минимум до 2026 года, считают они, и движение сопротивления в конечном итоге бросит вызов правлению «Талибана».